2022-05-25 21:30:58
Как Баста достиг вершин в софистике — на примере «Сансары»
Я последнее время все про Басту да про Кендрика, но большие события требуют больших героев в качестве призмы. Конечно можно подумать о рэпе Скалли Милано в контексте сложного этического выбора между поддержкой СВО, протестом или невозмутимым производством аполитичного скам-рэпа в микровселенной рэп-мультика, но не хочется перегружать вечер метаиронией.
Баста выпустил фильм про себя, и это первый нестыдный и во многом даже образцовый док про русского музыканта в жанре «ода самому себе». Местами не хуже нетфликс-дока про Канье, no shit. Для русского рэпа, крайне бедного на самоанализ и хронографию, это большое событие. А история жизни Вакуленко от написания «Моей игры» в 17 лет и первой известности до преодоления наркозависимости и покорения Москвы, а затем и всей России — голливудская в хорошем смысле.
Но каким бы классным и душевным ни казался Баста в нарративе своего фильма, сложно примириться с тем, что человек с украинской фамилией, читавший «говорить как есть нужна смелость, а не талант» отказывается говорить как есть о некоторых фактах — например о том, что Россия ведет войну с Украиной.
И тут я задумался об одной штуке, которая, возможно, и сделала Басту столь крупной фигурой. А именно о том, что способность говорить прямо — не то качество, которое прокладывает дорогу наверх в России. Напротив, умение сглаживать углы, выражать невыразимое через умолчания, эвфемизмы и метафоры — вот что по-настоящему ценят русские люди. Это может показаться поразительным, ведь тот же Баста построил свой успех во многом на образе правдоруба из народа, который не за чины и звания, а за улицу, пацанов, честность и прочее «небодяженное». Но на деле, а не на словах, никакого правдорубства в его песнях не наблюдается. Напротив, Баста мастерски обходит травматичные для народа темы, находясь в шаге от того, чтобы свалиться в разговор о запретном. Давайте рассмотрим это на примере одной из главных песен в его карьере, которая ознаменовала переход Басты от популярного рэппера в статус народного артиста. Речь о «Сансаре».
Юрий Сапрыкин как-то написал, что в России осталась только одна по-настоящему сакральная вещь — дети. Именно дети в наполненной религиозным пафосом песне «Сансара» становятся символом бесконечности, единства и спасения. Этот образ идеально попадает в аудиторию 35+, на которую песня грамотно старгетирована формальным приглашением на фит обоймы артистов «Нашего радио». Поколение слушателей «Нашего радио», родившихся в 1970-е – 1980-е и выросших в 1990-е — это люди, как правило, невоцерковленные, но выросшие на обломках коммунистической империи в поиске духовных ориентиров, не способные принять всей душой православие, но готовые заменить его чем-то менее обременяющим, но не менее одухотворенным. Баста это гениально чует и для максимизации религиозного пафоса использует нейтральный и экзотический для России индуистский термин «сансара» — точного значения которого слушатели не понимают, но ощущают за ним нечто духоподъемное, что в совокупности с идеей продолжения жизни в собственных детях вызывает настоящий катарсис. Травма растерзанного коммунистами православия и его официозной реинкарнации в лице патриарха в погонах аккуратно обходится, духовное русскому человеку эпохи путинизма проще искать в ни к чему не обязывающих индуистских абстракциях. В то время как черные рэпперы сочиняют религиозные гимны во славу Христа, используя традиции госпела и спиричуэлса, высшим достижением русского рэпа на поприще духовной музыки становится совмещение советского рока с мультикультурализмом. Звучит, как предъява Басте, но нет, это диагноз обществу, которое медленно оживает после духовной мясорубки XX века.
И может быть, правильно, что Баста избегает резких тем и ходит по краю, объединяя столь разных людей своей музыкой и сохраняя роль посредника? Может быть, во времена всеобщего раздора кто-то должен пожертвовать правдивым выкриком с трибуны ради чего-то большего?
9.3K viewsedited 18:30