За неделю в деревне прочитал столько книг, сколько не прочитал | Мама, я в Сибири

За неделю в деревне прочитал столько книг, сколько не прочитал за последние полтора года. Из-за войны я разучился читать, меня оглушают невыносимые новости каждый день. А в деревне сижу без связи, благодать (навіть похуй, что уже Кремль бомбят беспилотниками).

Трава свежая, ярко-зеленая, по ней рассыпались яркими веснушками желтые одуванчики. Цветет в огороде рябина, об ствол её точит когти нелюдимая кошка. Стайку серых воробьих, клюющих во дворе крошки, вспугивает поднятый ветром обрывок бумаги, который ускользнул из-под материной метлы, и птицы взмывают в воздух, шумно хлопая крыльями, разрывают тишину писклявыми звуками. Вдалеке то тарахтит, то глохнет электрическая косилка, - кто-то из местных уничтожает вокруг дома траву. Мне хочется вцепиться синими пальцами в настоящий момент, очень уж он хорош.

Я с утра до обеда работал во дворе, потом пожарил себе на мангале куриную ногу, заварил краснодарский чай с чабрецом. Сижу в палисаднике в пластмассовом кресле с горячей кружкой и переплетом из старой пожелтевшей бумаги. К такому привыкнуть - на всю жизнь понравится.

Прочитал в деревне вот это:
• "Поп Гапон и японские винтовки" (русские гражданские войны, морфий и первый панк);
• "Хлеб с ветчиной" (Буковски; вторая мировая война в Америке, Перл-Харбор, Великая Депрессия);
• "В храм пришел наркозависимый" (война с наркотиками);
• "Молодежь апокалипсиса" (война детей против отцов безумными глазами американского монаха);
• "Путинская Россия" (Политковская; чеченские войны);
• "Хатынская повесть" (Адамович; белорусские партизаны и вторая мировая война);
"Записки реаниматолога" (провинциальный доктор воюет со смертью);

Сейчас начал "Архипелаг ГУЛАГ". Я давно когда-то прочитал первый том, теперь закончу оставшиеся.
#книги

"Говоря строго, я больше не умела читать истории. Даже произнося написанное вслух, я не улавливала между словами никакой связи. Хаотичные гроздья букв заполняли строчку за строчкой, но не пробуждали чувств, не рождали сцен и не создавали никакой атмосферы".
("Полиция памяти", Еко Огава).