Преступление и наказание — про культуру отмены (2/2) Случаев, | Тихое Место
Преступление и наказание — про культуру отмены (2/2)
Случаев, когда обвинения перетекают в расследование — мизер. Последствия порой кажутся необратимыми и почти всегда они начинают проявляться, когда один человек в устной форме обвинит другого в содеянном. Вот есть рассказ Анны Зосимовой про Петара Мартича и как бы не хотелось поддержать человека, я не могу сказать, что всё описанное в нём является правдой. Не потому что я не верю (какая разница, верит посторонний или нет), а потому что я не знаю, что произошло на самом деле.
В идеале, все дела, связанные с нарушением закона должны решаться в правовом поле. Это не должен решать популярный твитерский блогер и его малолетние фанатики. Применил насилие — накажи, но не твитом, а законом. А кто вообще решится на такое, учитывая, что жертвы на момент содеянного их партнером преступления, обычно сильно привязаны к нему?
А сколько было случаев, когда обвинение держалось на эмоциональном абьюзе? Кто должен судить за то, что человек сам по себе является говном? Вот я и задался вопросом: «А что нам вообще нужно сделать с Петаром Мартичем?». И пока что ответа нет. Как и состава преступления. Всё, что выходит из рамок закона: история о том, что он совал ствол пистолета одной из бывших в рот, угрожая оружием, и история о том, что он ударил в лицо какую-то другую девушку. Другая девушка обвинила Петара в том, что он её изнасиловал, пока она была в отключке — это тоже преступление, но это должно быть делом, а не твитом. А ещё здесь снова фигурирует Рома Мальбэк, который в очередной раз обвиняется в применении силы по отношению к женщинам — почему до сих пор к этому не привлечена полиция?
Может я и размышляю крайне наивно, но мне кажется, что так и должно происходить с теми, кто распускает руки. Арми Хаммера спустя 4 года обвинили в изнасиловании через заявление с адвокатом, и полиция Лос-Анджелеса официально начала расследовать это дело. Разумеется, полиция в СНГ, да и сам закон в некоторых странах, работает крайне противоречиво — иногда даже забивая на подобные дела. Но есть же шанс, что преступника накажут? Это всё постепенно должно улучшаться и стать полноценно работающим механизмом.
Разумеется, я не имею права говорить, как должна действовать жертва абьюзивных отношений, но и молча наблюдать за миром, где в качестве суда выступает неконтролируемая толпа, тоже не хочется. А сегодня под прицел может попасть не только верифицированный мудак, но и автор глупой шутки или давно исправившийся человек. Желание наказать иногда может превращаться в жажду, но делать это за сказанные слова или аморальные поступки из прошлого, накопившиеся в памяти — использовать непредсказуемое оружие.
Человек не придет к искуплению, если будет запущен механизм отмены. Когда от тебя все отвернутся, откажутся с тобой работать или будут игнорировать твое творчество — это приведет к созданию условий в которых стать лучшей версией себя невозможно. Изгой может лишь сильнее возненавидеть мир вокруг себя.
Для финала напишу несколько обязательных прояснений:
Применение силы — преступление. Быть мудаком — не преступление. Возможное наказание для мудака — обязательная терапия + работа в благотворительных центрах (хаха, утопия). Массовая травля — не наказание. Быть жертвой — не выбор.
