Как Вадим Чекунов правду в литературе искал (народная сказка | the TXT ϟ Филипп Хорват
Как Вадим Чекунов правду в литературе искал (народная сказка)
– Нам нужна правда! – кричат либералы, пытаясь достучаться до власти.
– Нам нужна «правда»! – орут политики и чиновники, зыркая злобным глазом в сторону западных «партнёров».
– Мне нужна правда! – вопит главный редактор Альтер-лита, нервно начёсывая небритую щёку.
Правда, я не знаю, какая правда нужна либералам и российским политикам, но догадываясь какую правду ищет в художественных текстах Вадим Чекунов, прыгая в комментариях со скриншотом, который можно увидеть в прикреплённом фото.
Но я-то, дурак сельский, который этих ваших филфаков не кончал, всегда думал, что никакой правды в художественном тексте не бывает. Потому что художественный текст – это всегда некая условность, в рамках которой действует автор. И даже в тексте самого наиреалистичного жанра никакой правды нет, потому что первую скрипку всегда играет авторский замысел.
Правду ещё можно попробовать поискать в документах какого-нибудь архива, но там эта правда работает строго в рамках документа. И, перекочевав даже в неизменном документальном виде, в рассказ, повесть или роман она перестаёт быть правдой, поскольку встраивается в идейную составляющую замысла автора. А он эту составляющую может вертеть и так, и этак, и вправо, и влево, и зигзагом, присвистывая, с подвыподвертом. Вот это вот самая настоящая правда.
Предположу, что бегущий за мной по пятам в комментариях с горячим скриншотом Вадим, имеет в виду всё же достоверность текста. Достоверность – это соответствие описываемого в тексте реалиям жизни. Но и опять же, как мне кажется, эта самая достоверность бывает разной.
Бывает она механическая, когда автор, прилежно изучив историю вопроса, подробно, в деталях выписывает что-то фактическое. Например, описывая армейский марш-бросок:
«Автомат. Подсумок с двумя магазинами, слава Богу, пустыми. Противогаз. Сапёрная лопатка, малая. Фляга с водой. На голове – неудобная и тяжеленная каска. Топот. Хрипы. Пыль. Пот. Лопатка бьёт по ногам, норовя попасть по паху. По спине и заднице лупит приклад автомата»
Автор достоверен, потому что он досконально знает о марш-бросках абсолютно всё. Его два года задалбывали этими марш-бросками и, наверное, они ему до сих пор в кошмарных снах снятся.
Описывая курьёзный случай с пропажей стоматологического кресла в армейском лазарете:
«Через полчаса обиженный майор, покидая штаб, пожаловался дежурному по части:
– Батя говорит, будто я пропил стоматологическое кресло. А ведь это не так… Я просто обменял его на дополнительный спирт»
Автор достоверен функционально. Поскольку, на самом деле, неизвестно, что там произошло с этим несчастным креслом, куда он исчез, на что был обменен и т. д. Но для использованной в качестве анекдота функциональной достоверности это неважно, важно, что этот сюжетный штрих, эта ситуация использована автором в тему и вполне уместно (функционально).
А вот при описании процедуры солдатской помывки:
«На нас такая рванина, что и жалеть нечего. Куча быстро растёт – Криницын и ещё несколько – аккуратно сворачивают одежду и складывают к ногам. Спортивные костюмы, джинсы, кроссовки на некоторых хоть и ношенные, но выглядят прилично»
Автор недостоверен ни фактически, ни функционально. Поскольку одёжная рванина явно не может смотреться приличной по виду.
Очевидно, что даже максимальная достоверность художественного текста никакой правдой сама по себе не является. Потому что правда – это понятие абстрактное, философское, искривляемое в угоду замысла самим автором. И сложно верифицируемое в голове любых двух читателей (один из которых всегда может сказать – верю, а другой – не верю).
Не там правду ищет, Вадим, ох не там…
