2021-05-13 13:10:37
Трудно представить себе тот ужас, который испытала Сью Клиболд, узнав, что ее сын Дилан вместе с другом застрелил 13 людей, а потом совершил самоубийство в старшей школе «Колумбайн» в Колорадо в 1999 году.
Спустя 17 лет она написала книгу «Расплата матери: Жизнь после трагедии» (A Mother’s Reckoning: Living In the Aftermath of Tragedy), в которой говорит о том, как эта трагедия укрепила ее роль борца за предупреждение суицидов и мониторинг психического здоровья.
В своем выступлении на TED она рассказала о пережитом опыте, о том, что чувствует мать убийцы и можно ли распознать первые сигналы психической неустойчивости у ребенка.
"В последний раз я слышала голос сына, когда он уходил из дома в школу. Он сказал мне всего лишь одно слово: «Пока». Это было 20 апреля 1999 года. Этим же утром в старшей школе «Колумбайн» мой сын Дилан и его друг Эрик убили 12 детей и учителя. И ранили еще более 20 людей, после чего застрелились сами. Тринадцать невинных людей были убиты. Были убиты горем их любимые и близкие.
Но чудовищность этой трагедии нельзя измерить только лишь числом погибших. Невозможно описать психологическое состояние людей, которые находились в тот день в школе. Трагедия «Колумбайн» была, словно цунами. На то, чтобы осознать ее последствия, у людей ушли годы.
Годы ушли и у меня, чтобы попытаться смириться с тем, что совершил мой сын. Его жестокость показала мне, что он был вовсе не тем человеком, которого я знала. После всего люди спрашивают меня: «Как вы могли не знать? Какой же матерью нужно быть, чтобы не замечать такое?». Себе я до сих пор задаю эти же вопросы.
До расстрела я считала себя хорошей матерью, которая помогает своим детям становиться здоровыми, ответственными, заботливыми взрослыми людьми. Но эта трагедия показала мне, что со своей ролью я не справилась.
Помимо его отца, ведь именно я была тем человеком, который знал и любил Дилана больше, чем кто-либо. И ведь именно я и должна была знать, что что-то не так с моим сыном, правильно? Но я не знала.
Сегодня я здесь, чтобы рассказать вам, каково это быть матерью убийцы. Спустя годы после трагедии я все прокручиваю и прокручиваю в голове воспоминания, пытаясь понять, где именно я совершила ошибку как родитель. Но четкого ответа я до сих пор не нахожу. У меня нет готовых советов или решений. Все, чем я могу поделиться, это полученным опытом в итоге.
Когда я разговариваю с людьми, которые не знали меня до расстрела, я сталкиваюсь с тремя вызовами.
Первый
Когда я вхожу в аудиторию наподобие этой, я никогда точно не знаю, есть ли в ней люди, которые пострадали от того, что совершил мой сын. Я чувствую необходимость узнать это. Так что первое, что я хочу сказать, простите меня, если мой сын сделал вам больно.
Второй
Мне приходится просить людей о понимании и даже о сострадании, когда речь заходит о самоубийстве сына. За два года до его смерти на листке бумаги в блокноте он написал, что режет себя. Он писал, что был в ярости и хотел пойти взять пистолет и застрелиться. Обо всем этом я узнала спустя месяцы после его смерти. Когда я говорю о его смерти как о самоубийстве, я не пытаюсь как-то оправдать его жестокость. Я пытаюсь понять, как эти размышления о самоубийстве привели к убийству. После общения со многим экспертами, прочтения литературы я пришла к выводу, что его поступок был продиктован не желанием убивать, а желанием умереть.
Третий
Проблема психического расстройства, здоровья мозга и жестокости. Я не хочу, чтобы меня поняли неправильно. Лишь небольшой процент людей с психическими расстройствами настроены агрессивно по отношению к другим людям. Но тех, кто заканчивает жизнь самоубийством, среди них — 75-90%. Далеко не всегда удается определить, что у человека психическое расстройство, просто потому что у него не наблюдается специфических симптомов. Кто-то может чувствовать просто страх, злость, беспомощность, и никогда не получит необходимой помощи. И очень часто становится слишком поздно, — когда у человека случается срыв.
458 views10:10