2022-03-31 20:54:21
На Медузе блистательный материал журналистки Миряны Томич, в 90-е освещавшей войну в Югославии.
Я все с немцами нынешнее сравниваю, а ведь, действительно, есть и поближе аналогии. Особенно что касается ее впечатлений о пропаганде.
"...На югославских войнах я побывала на всех фронтах, кроме Мостара. И мой собственный отец не верил моим рассказам о том, что я видела собственными глазами. Государственному телевидению он доверял больше, чем мне.
Мне тогда было уже 35 или 36 лет, мы с ним долго не общались, и он говорил моей матери, что она не воспитала меня «как порядочную сербку», что я не понимаю, что значит «быть настоящим сербом». И на каждую мою попытку рассказать, что на самом деле происходит, он отвечал — нет, мол, это все неправда, тобой манипулируют. Тогда в районе 1992 или 1993 года мне нужно было поехать из Белграда в Баня-Луку. Мы ехали через города, которые сербские силы в Боснии, как они это называли, «зачистили» — то есть уничтожили там абсолютно все. Тогда отец со мной уже кое-как общался, и я уговорила его поехать со мной, переночевать в гостинице в городе и на следующий день поехать обратно. Он согласился.
Ехать было часа четыре, отец был за рулем. И когда он своими глазами увидел масштаб разрушений, его начало трясти. А он ведь прошел [нацистский концлагерь] Маутхаузен, он во Вторую мировую был партизаном. И когда он все это увидел, он сказал: «Даже нацисты такого не творили». А я тогда была очень злая, отцу было уже за 70, а я ему говорила — мол, не отворачивайся, смотри, это все твои сербские «освободители».
<...>
...пропаганда работала. Вернувшись в Белград после 13 лет отсутствия, я встретила на улице старого знакомого. Он преподавал историю искусства в университете, его специализацией была керамика, и никогда особо не интересовался политикой. Мы пошли выпить кофе — но за все это время он ни разу не спросил, как у меня дела, как я жила все эти годы. Его первый вопрос был: «Ты понимаешь, что сейчас творится в Косове?» И после этого он минут 40 не останавливаясь говорил, излагая в основном официальную версию событий. После еще двух или трех подобных встреч я начала понимать, насколько далеко все зашло.
<...>
Важно помнить, что преступления Второй мировой все помнили хорошо. Все про них знали, но никакого исторического осмысления так и не произошло — официальная точка зрения сводилась к тому, что давайте просто забудем про это и будем жить в братстве и единстве. Но так это не работает. Я это хорошо знаю, потому что я жила в Испании, где гражданская война закончилась больше 80 лет назад, но там многие до сих пор хорошо помнят, на чьей стороне был их дед. Так и в Югославии — я сама из городских, но в сельской местности, особенно там, где были массовые убийства и этнические чистки, все хорошо помнят, что и от чьих рук пережили их бабушки и дедушки. И все это начало вспоминаться. И не просто вспоминаться — это начали активно вспоминать СМИ.
Первый тревожный знак — это когда в сербских газетах одна за другой начали появляться статьи про хорватских легионеров, фашистов и так далее.
<...>
Я не психолог, но по своему опыту могу сказать, что дело не в одной пропаганде. Люди просто отказывались поверить в то, что реальность может быть настолько кошмарной.
Когда я была на хорватском фронте войны, я не могла просто взять и позвонить домой маме в Белград, чтобы сообщить, что со мной все в порядке: телефонные линии уже не работали. Поэтому мне приходилось сначала звонить подруге в Боснию, чтобы та набрала мою мать и передала ей весточку от меня. И люди в Боснии до последнего не верили, что такое может произойти и с ними тоже. Я помню, что моя знакомая из Сараева — она сейчас живет в Великобритании, — когда я звонила ей из Хорватии и рассказывала, что их ждет, уверяла меня, что у них все будет хорошо.
6.3K views17:54