2022-04-16 11:58:09
Меня всегда спрашивают, что можно почитать из современной литературы, хотя это понятие не очень конвенциональное. Мы под этим всем понимаем разное. Для меня литература – это про высокое и высокие требования к качеству текста. Что-то, чему можно безусловно и безоглядно довериться, даже отдаться. То есть наше взаимодействие с таким текстом – это сдача себя в его собственность на время чтения. Это завязанные глаза, когда тебя ведут по своему миру, и рассказывают – что в нем. Татьяна Толстая – рассказчик, сказитель, баян. Татьяна Толстая разматывает путы своих слов и растягивает их вдоль всего пространства головы. Прибивает от уха до уха. Мы остаемся внутри, и мы себе не подчинены. Здесь другие законы, здесь властвует Автор. Можно даже не трогать «Кысь» — это хороший роман, который сделан писателем. Это все, что о нем нужно и можно знать. Он продуман, проделан, сшит, как и подобает тексту, который проработан годами. Он простеган строчкой текста и мысли. Он идеален. Зачем трогать «Кысь», если роман – не темп текста Толстой. Если только по главке в день. Тогда можно. Тогда сытно и нет никаких претензий. Рассказ – и ее манера, и ее жанр. Она – наблюдатель. И родился этот наблюдатель после перенесенной операции на глаза, после проблем со зрением. Вместе с насечками лезвиями внутри ее глаз, у нее открылось писательское зрение, внимательность, скрупулезность. И этот ее глаз как подглядывание за миром и есть Татьяна Толстая. Это одна из сестер Крошечки-Хаврошечки, которой забыли спеть песню, чтобы убаюкать – и она осталась. А теперь всем расскажет – что подсмотрела. Это персонаж из «Кыси», мутирующий из человека. Татьяна Толстая – никакой вам не человек. Так что не надо нам никакой «Кыси». Это все ради писательской амбиции, ради писательского эталона. У всех у нас, пишущих, кто бы он ни был, Сьюзен Зонтаг, писавшая романы, чтобы получить Нобелевку, Юлия Кристева, тоже сочиняющая романы, потому что роман есть нормальная единица писателя. И Куприн написал (подозреваю, что чудовищных) романа. У Тэффи есть романная попытка. (Но не с Куприным, как бы их не сватал Дмитрий Быков в своих лекциях), а «Авантюрный роман» – кто-то знает об этой книге? Кто-то это вообще читает, зная, что у них там в рассказе понавыписано? Но роман – эталон писательского мастерства, к написанию которого готовят себя литераторы. Олеша придумал роман – и успокоился. Потому что написанный первый текст – молчаливое (хоть и рассказанное на кучу страниц) признание тебя писателем. Ты в одном ряду с Толстым-Достоевским и Диккенсом. Тебя могут включить в школьную программу, вручить бесполезную литературную премию, легче издать, легче продать. Писателем быть – понятно. Писателем не быть – себя не уважать. Так что «Кысь» — это доказательство двоюродному деду, что я тоже могу носить графство, носить фамилию, называться писателем. Но Татьяна Толстая, конечно, не про роман. Краткая форма (издевательское название, ничего не обозначающее. Потому что рассказ может быть куда более насыщен, чем какой-то водянистый романчик. Эссеистика может быть куда гуще романа). У Татьяны Толстой – густое письмо. Это было понятно с первого рассказа. «На злотом крыльце сидели». Очень подробное, очень гротескное. Генис называл ее продолжателем Олеши по части метафор. Но ТТ стала продолжателем Олеши и по одному роману. Почему? Потому что перфекционист боится написать плохо, потому что перфекционист боится написать то, что смажет концовку. Напишет она текст о своей прабабке, как и обещала, основанный на ее письмах, а никто не поймет. Но сделают вид, конечно, что скорее поняли, чем нет. Потому что Толстая. Потому что писатель. Дед и роман уже работают на нее, как зачетка на студента превратившегося из радивого в своего антагониста. Толстая могла бы написать пять, десять, пятнадцать романов. Но когда перестаешь писать постоянно, то начинаешь терять этот навык. И что остается? Понимание, как должен быть устроен чужой текст, чтобы быть хорошим, а свой – уже руки коротки. Как старость, когда опыта много, а тело уже не позволяет. Так вот она себя специально авторски состарила,
592 views08:58
П
