Нашел интервью, которое в 2012 году брал у Шуры Тимофеевского: | Сразу нет
Нашел интервью, которое в 2012 году брал у Шуры Тимофеевского: я задаю глупые вопросы, Шура терпеливо на них отвечает. Как горестно все-таки, что его больше с нами нет. Он так ласково смотрел на всех. И должен был еще жить, жить, жить.
А зачем вы хотите «Русскую жизнь»? Зачем вы хотите, чтобы она была?
(Надолго задумывается.) Ну, я думаю, что это вообще, наверное, самый деятельный способ поддержания текущей русской словесности. Как-то так.
Довольно амбициозно.
Дико амбициозно, да. Текущая русская словесность нуждается в журнале. И в «Русской жизни» она складывалась. По крайней мере какая-то ее важная часть.
И эта задача спасения русской словесности…
Не спасения.
Поддержания.
Да, генерации каких-то ее направлений и воплощений.
Она стоит того, чтобы испытывать все эти неприятности? Подкладывать неудобную соломку, например.
Да, стоит того. Это совершенно нормальная цена. Потому что мы всегда идем на какие-то компромиссы. Я не вижу никакой проблемы в самом согласии идти на компромиссы. Это правильно, это естественно. Напротив, бескомпромиссные люди меня пугают.
Вообще, схлопывание независимых изданий — это все-таки, по вашему мнению…
Большая беда.
Это удар по русской словесности или это мотивирующая часть для нее самой?
Есть великие слова Бунюэля: «Я всю жизнь боролся против цензуры. Но только один Бог знает, скольким я ей обязан».
Об этом я и говорю.
Да, русская словесность неистово цвела в условиях террора. Мягкого, конечно, террора, нежнейшего — при Николае I. Ну и потом тоже, когда «Победоносцев над Россией простер совиные крыла», и позже, когда Столыпин простер над ней галстуки. Или при унылом Брежневе — много тогда в тиши было прочитано и обдумано. К настоящему террору все это не относится, он истребляет. А цензура действительно заставляет работать мысль и воображение — это то, что имел в виду Бунюэль. Обходные пути всегда более художественные. Ограничения для культуры полезны, как любая рамка. Но ведь отсутствие рамки — это тоже рамка. А самую большую рамку выставляет свобода. Давайте исходить из этого — для журнала так всего плодотворнее. Да и не только для журнала.