Пожалуй, в Space X мне больше всего понравилось это «X» - мы у | Театр и академия
Пожалуй, в Space X мне больше всего понравилось это «X» - мы уже привыкли к этому значку в названиях спектаклей Rimini Protokoll, где X означает потенциально бесконечную серию, Remote X - Remote Paris, Remote Saint-Petersburg, Remote Moscow… И вот теперь есть свой спектакль-серия, спектакль не только про пространство, но спектакль-исследование пространства, разного пространства, начиная с большого зала Центра им. Мейерхольда.
Тут стоит сказать, что ЦиМу исследовать свое пространство и отношения с ним, в том числе на уровне телесном, не впервой: в «Остановке зимним вечером у леса» Татьяна Гордеева и Екатерина Бондаренко приглашали зрителей к хореографическому и в целом перформативному проживанию, вчувствованию пространства не 5-го, но 4-го этажа, где нужно было еще до начала написать, какое движение кажется возможным совершить в кафе - в зеленом фойе, и перформерки потом эти движения осуществляли - уже в зале, и было любопытно и думать, и ощущать разность пространств через этот физический и субъектный сдвиг. Еще там писали ощущения от пространства, которые потом зачитывались на спектакле и вплетались в его ткань - вместе с пересказом разных идей и текстов о соотношении тела и города. Получается, что Space X соотносит какие-то разные пространства, московские, питерские и возможные другие, но и сам оказывается в парадигме со спектаклями-исследованиями и вообще просто практиками, бывшими в этих пространствах до них. Ну вот с «Родиной» хотя бы, где зрители в антракте шли к стенам и читали на них выставленные плакаты и записи, и обходили его по кругу, так что ощущения себя, своего тела, в театральном зале становилось каким-то совершенно другим, не бинарным.
А еще вот держу я полароидный снимок кусочка стены ЦиМа перед собой, под номером 56, доставшийся мне во время Space X, и думаю о том, что кирпичный декор, который даже не обязательно натурально-кирпичный, о чем мы узнаем в том числе из спектакля, ассоциируется у меня не только с ЦиМом, а еще и с СТИ, и с ГИТИСом, вообще - с театром… И синекдоха, занятие только малой части стенки, случайная выборка, позволяет как раз проецировать этот снимок на какую угодно театральную стену благодаря своей абстрактности и отсутствию конкретно-цимовских опознавательных знаков.
Так что для меня в каком-то смысле Space X оказался про масштаб.
И, конечно, про классную человеческую возможность, или даже потребность, все наполнять смыслом. Нет, правда, магия, как из ответов зрителей на общие вопросы в sli.do получается зачитывать тут же совершенно драматургические строчки, так что смеешься и плачешь. И никакого одного автора как будто не надо.
Как будто - потому что вместо авторства строк авторы спектакля из театра Post предлагают схемы, сценарий действий, и именно четкость исполнения и вообще исполнение их - создает ритм и цельность. И зрители включаются в игру, и идут именно к своим номерам у неровно (но по своему порядку) расставленных кресел, и придумывают иногда какие-то свои действия поверх (собирать упавшие шарики, скажем), но оно тоже идет в еще один слой. И так заполняется людьми и смыслами все пространство, такое большое и пустое, на первый взгляд.
Чертежи же, планы зданий, проецирующиеся на потолке в конце, кажутся такой естественно-postìовской штукой, что удивительно, как этого не было раньше. Есть в этом минималистичном наложении планов ЦиМа и планов Капитолия, Стоунхенджа, Эйфелевой башни или первобытных шалашей что-то такое одновременно страшно рационалистическое и страшно случайное, что свойственно именно этому театру, экстаз от выверенной гармонии игрового ума.
