2018-10-03 11:31:20
Ничего себе, думает Нина, когда читает смс от мачехи. Бывало ли раньше такое, чтобы Альмы не было дома с самого утра? Не помню.
Вчерашние новости накатываются на девочку волнами. Как же теперь я? И премьера пьесы? Как бабушка могла бросить меня одну в такой момент? С мистером Патерсоном!
Нина морщит лоб и сердится, включает погромче музыку в наушнике, укрывается с головой и засыпает. Под шум дождя спится сладко, но она не слышит как капли стучат по крыше, по стеклу, как дождь становится мокрым снегом, а потом и белая крупа кружится и царапает стекло.
Брюно в спальне пытается удобней устроить сломанную руку и стонет от боли. Он вынимает из секретной тубы белоснежную таблетку обезболивающего, которое выписала доктор Лин и выпивает сразу три. И когда наркотический сон начинает напевать ему колыбельную, Брюно решает: при случае, скажу, что я пью эти таблеточки каждый день и ничего не помню, пусть еще докажут. И он улыбается серой полоске света, которая разделяет шторы.
Рин Тин вытягивается на своем коврике у камина и, наверно, тоже рад, что сегодня его не гонят гулять. Хотя у соседней суки в саду с рыжими пахучими листьями было тоже неплохо. Нужно проверить, как она там поживает.
Доктор Лин проверяет свой телефон на светофоре и решается позвонить Альме сама. Слушает длинные гудки. Звонит снова.
Нотариус открывает длинный ящик с папками. На каждой – тяжелой из плотной желтой бумаги папке, закрытой сургучевой печатью – имя его клиента. Папок много и это – радость и уверенность в будущем, сытные обеды и поздние бранчи в выходные, охота на уток с однокурсником в соседней Швейцарии и отпуск на Майорке в июле. Он достает мягкими пальцами с аккуратным маникюром папку, на которой каллиграфическим почерком секретарь вывела “Элеонор Мария Айзен”. Жаль, что секретаршу пришлось уволить, когда об интрижке узнала жена.
"""
Мне снится сон, в котором Альму коронуют на царство. Называются царицей, горят свечи, ей дают в руки что-то круглое. А потом я вижу, как мы с Альмой в спальне и она укладывает меня спать, обнимает за плечи. И тут папин голос.
– Вставай, Нина, вставай, мы должны поддержать Альму. Нужно быть в час у нотариусу, будут читать бабушкино завещание.
– Ну, па!
– Вставай говорю, мы опаздываем.
Стаскивает с меня одеяло.
– Я без твоей помощи даже пуговицы на рубашке не могу застегнуть, Нина. Вставай, пожалуйста. Это приказ.
– Ладно. Встаю.
Иду в ванную и пытаюсь ухватить сон за хвост. Что он значил? Чищу зубы не глядя в зеркало, завешенное вуалью и вспоминаю, что позавчера погибла Елена пока мы искали Рин Тина. А вчера убили бабушку. Я как героиня комикса. Скажу кому-то в классе ведь не поверят.
Одеваю первое, что попадается в шкафу под руку и спускаюсь вниз. Отец в кресле, бледный сидит у открытого окна. С ума сошел?! В доме и так холодно.
– Нина, ну как ты могла?
– А что такое?
– Ты год не снимаешь черное, а сегодня вырядилась в белое платье? Ты подумала об Альме? Всему есть предел.
Ой. Не подумала. Правда. Взяла с вешалки не глядя. прости , пап. Я сейчас.
Бегом наверх переодеваться. А сам в белоснежной рубашке?
И когда мы выходит к такси, нас тут же облепляют репортеры, суют в лицо камеры. Папа говорит:
– Я хочу сделать заявление.
И останавливается перед дверцей такси, как Бэтмен в последнем фильме. Даже мне интересно, что скажет. А журналисты сразу притихли, подставили микрофоны, ждут.
– Я хочу. – Медленно произносит Брюно. Набирает больше воздуха в легкие. Закашливается. – Я требую, чтобы вы оставили меня и мою жену Альму в покое. Мы не имеем никакого отношения к последним событиям. Уважайте право каждого на частную жизнь. Мы в свободной стране.
– Это правда, что вы задержали убийцу?
– Ваш зять имеет отношение к аварии, в которой погибли Элеонор и Елена?
Журналисты будто превратились в осиный улей и атакуют Брюно. У него кружится голова. Где спасительная дверца такси?
– Я знаю, что вы были у Элеонор за 12 минут до аварии. – Слышит он голос, когда уже опускается на сиденье такси.
347 views08:31
А
