Три месяца мы с нашим главредом Володей Дергачевым и другими к | Solopov
Три месяца мы с нашим главредом Володей Дергачевым и другими коллегами работаем над перезапуском digital-редакции RTVI: собираем людей, ведем переговоры, планируем обновления, придумываем форматы, оптимизируем ресурсы, стараясь не ломать то, что работает, и уважать все лучшее, сделанное до нас, и параллельно мы, как ни странно, еще и ДЕЛАЕМ НОВОСТИ. За неудобный контент во время выборов нас отчитывает Памфилова, мы первыми сообщаем об обысках в Group-IB и доследственной проверке Моргенштерна, именно нам Рашкин рассказывает, как труп лося везли в полицию, и много-много чего еще.
У нас есть место для высказываний и трижды признанных иноагентами об их преследовании в России, и для Марии Бутиной, и для украинского депутата Кивы, семью которого СБУ обыскивает за поздравление Путина, и для литовца, который ухаживал за советскими воинскими захоронениями, а теперь ждет реального срока за шпионаж, потому что не понравился местной ГБ своими контактами.
У нас есть место для сообщений о пытках и для исследований сложных трендов. Мы расширяемся, мы развиваемся. Ищем возможности для профессии. Мы неудобны для тех, кому нужна плоская черно-белая картина мира. Ещё много всего предстоит сделать лучше, и мы будем делать лучше, пока есть возможность.
Вся наша команда отрабатывала тему аварии на шахте "Листвяжная" от и до, насколько нам позволяли ресурсы. Во всех форматах. У меня у самого дед шахтер. И я еще помню, что день ВДВ - это детский утренник с клоунами, по сранению с гуляниями элиты рабочего класса в день шахтера.
Да, наша команда и лично я вместе Тиной работали над интервью с врио МЧС Чуприяном. Давно вы видели действующего руководителя такого уровня в прямом эфире? Вполне получился уместный и сильный разговор с настоящим профессионалом, которого и пожарные и спасатели знают как своего. Можете сами оценить. И покажите мне аналогичный продукт в наших реалиях. Думаю, примеров наберется очень мало.
Внутри команды мы постоянно спорим, дискутируем и предъявляем друг другу. У нас работают очень разные люди, к которым приходят очень разные гости. Все, чем я могу объяснить истерику, передергивание и бред Чумаковой из Нью-Йорка в адрес своих же коллег — продуманное желание свалить со скандалом. Меня знают журналисты в редакциях от «Российской газеты» до Insider*. Могу быть кому-то неприятен, могу кого-то задеть, могу не нравиться своим тоном или фактами. В силу тематики среди моих собеседников влиятельные преступники и районные менты, спецназовцы и депутаты, сотрудники ФСБ и экстремисты, решалы-авантюристы и по-настоящему мудрые ветераны всевозможных лихих операций, родные погибших и адвокаты арестованных. Никому из них я не давал повода обвинить меня в подлости или непорядочности. Это моя работа. Я не копаюсь в инвесторах РБК, Медузы*, Базы или Медиазоны*, в которых я работал, не сливаю коллег, свои права и принципы я отстаиваю в дискуссиях внутри редакции, избегаю срачей и разборок между журналистами. Я делаю свою работу, и она мне нравится. И Чуприян, кстати, тоже подкупает именно этим, а Чумакову просто жаль за ее глупость
*признаны СМИ-иноагентами
