Я наблюдаю, записываю в бортовой самописец, анализирую. И выну | ГРЕЗЕ, ЗАТКНИСЬ

Я наблюдаю, записываю в бортовой самописец, анализирую. И вынуждена констатировать: мужчина для меня, 29летней, оглядываясь назад, это всегда была угроза и опасность. Дай бог другим - меньший талант к анализу и меньшую дедукцию, бОльшую удачу. Да и я, конечно, сама виновата. Идиотка и дура. Но поставь ко мне любую - я увижу где идиотка и дура она, но она пытается это скрыть и переписать. От того так самочно кричит мне вслед собакой - ты врешь, это не так, это только твой опыт, но я ему не верю. Я - не такая. Такая, моя ты хорошая. Спроси мать или бабушку. Кого-то постарше. Если тебя пронесло до сих пор - статистика работает против тебя дальше. Ну или дыши маткой, составляй натальные карты, попроси разложить на таро, поставь свечку в церкви, перестрахуйся как-то. Я в тебя верю. Ты - не такая.
Проблем нет, мужско-женская проблема не актуальна - ее не существует. А военники существуют, и “их” прятать в подвалах нам - шлюхам, ебанутым, мразям, сукам.
Он звонит из плена матери и говорит “мама спаси, сделай что-нибудь”. И сильный пол все еще они. А меня терзают сомнения. Он оставит скелет города под завалами лично ей - она в его глазах не заслужит репарации, пересоберется Тони Старком, да и как-то забудется. Как обычно. На кого еще ей рассчитывать в военное время? На ее век жизни без военников не предвидится. Истинное христианское смирение да добро в сердце - все что нам остается в виде лекарства от приступа справедливой ненависти к ним, защитникам. Уроды и люди - все, и я тоже. Но военники…И те, кому хоронить и принимать похоронки