2021-04-16 14:58:48
подруга записывала мне аудиосообщение, а на заднем фоне ее партнер играл на фортепиано. сейчас я понимаю, что в тот момент впервые за несколько месяцев я слушала почти-живое-выступление, почти-концерт. а тогда я просто улыбалась звукам, проникавшим в меня сквозь телефонную трубку, сквозь километры кабелей, сквозь минуты прошедшее с записи этого аудио до момента прослушивания.
мы обсуждали с подругой творческие практики, как часто мы помещаем себя в одну дисциплину и потом задыхаемся в ней. ведь если писатель, то пиши, а если художник, то будь добр подавай картины. подруга сказала, что хотела бы организовать резиденции, где люди пишущие (тексты ли, картины ли) проводили бы время с людьми из других дисциплин - с мастерами по керамике, с танцорами, атерами и в первую очередь с музыкантами. в детстве “разболтанность” всегда подавали как какое-то негативное качество, но именно творческой разболтанности такие междицсиплинарные встречи и учили бы, тормошили бы всех, раз_ры_ва_ли бы спаянные условности.
я призналась тогда подруге, как завидую музыкантам. для меня они люди с другой, с лучшей планеты, где их научили говорить понятным всем языком музыки, самым точным, самым проницаемым, самым единственным языком на свете. но завидую я не этому дару - им я восхищаюсь. я завидую музыкантам из-за того, что их искусстово максимально в моменте. во время живого концерта тут же устанавливается связь между отдающей и принимающей сторонами, энергия которая рождается в момент творческого акта и сразу же попадает в тех, кто рядом. я думала об этом в прошлом году, когда выступала с хором вживую, перед зрителями, думала, как же сильно перформативные виды искусства отличаются от знакомой мне работы с текстом.
из акта письма не убрать элемент отложенности, причем отложенности с двух сторон: я пишу здесь и сейчас о том, что было где-то не-здесь когда-то до, а прочтут написанное когда-то после в третьем не-здесь. нисколько не умаляю достоинств этой практики: всопминая прошлое, я анализирую и добавляю событиям глубины и/или перспективы (см. первый абазац). но отложенность может поначалу мешаться. мне, например, потребовались годы, чтобы перестать думать о том, что же будет с текстом, который из меня появился, и я не про амбиции, их держу при себе, а про ложную мотивацию. я не графоманка, подолгу работаю над текстами, они мне даются непросто, и я долго верила в то, что писательница из меня ну такая. зачем я пишу, дергала я себя, ну зачем.
я пишу чтобы писать. прямо тут и сейчас, никто не видит и не узнает и скорее всего даже не пожалает узнать, КАК я пишу, если я вдруг не стану мэгги например нельсон. и это ок. литературные премии раздают за то, что получилось, не за литпроцесс, хотя по сути получившееся мертво, а автор_ка жива и скорее всего прямо сейчас пишет что-то другое.
я вспомнила все это, потому что вошла в очень интенсивную стадию работы на переводом пришельцев & анорексии краус. с редакторкой машей я вычитаю первую часть, сама редактирую вторую, заканчиваю перевод третьей. текст окатывает меня волнами, три большие (редактура и перевод), за ними идут волны поменьше (беседы со специалистами в рамках рисерча), за ними - совсем крошковолны (сообщения подругам и друзьям, чтобы посовещаться по отдельным словам или просто поделиться отрывком). в такие периоды мне кажется, что работа над переводом повсюду - во всех книгах, которые я читаю, в фильмах и сериалах, в контекстной рекламе в инстаграме, в виде из окна. эти периоды - моя любимая часть работы, я вхожу в зону (как в диснеевском мультке soul), парю где-то между тем, что еще не написано и будет прочитано, я перевожу прямо сейчас, вот прямо в эту секунду, я играю на тексте, как на фортепиано, это похоже на музыку, которая звучит на заднем фоне аудисообщения, это самое живое из всех доступных мне, пишущей, выступлений, и я выступаю его для себя одной, ну и вот теперь еще немножко для вас.
177 views11:58
Д
