Внутренний туризм мы считаем чуть ли не чем-то вынужденным, д | Печатает...
Внутренний туризм мы считаем чуть ли не чем-то вынужденным, да еще и подмосковный. Хотя буквально вчера появиллсь место, которое должно быть обьектом международного паломничества. Арт-усадьбе Веретьево открылся парк Александра Бродского. Жалею, что не знал раньше об этом месте, зато теперь узнал сразу два. Александр Бродский — великий архитектор нашего времени, и одновременно самый лирический. Его материалы — старые доски, металл, пережившие свои дома оконные рамы, щеколды. Поэтому некоторым его работы напоминают Японию, хотя по материалам они безошибочно русские — нашу раму, щеколду, ручку, петлю, доску, нашу оконную и дверную краску не перепутаешь. Однажды он сам обыграл это сравнение. Павильон для водочных церемоний — первая его вещь, которую я увидел лет 20 назад, и сразу стало ясно, что да, именно водочных, но все-таки церемоний, а не так, в песочнице. Песочница, впрочем, тоже исключительно русский объект. Отдельные вещи Бродского и раньше стояли в пейзаже, а тут целый парк. Впервые.
Усадьба Веретьево ,чем она была до прошлых выходных, и новый парк при ней относятся друг другу как два действия в той разновидности театрального спектакля, которую я больше всего люблю. Это когда в первом действии всем весело, актеры дурачатся, зритель смеется. А потом всё неуловимо меняется, актеры продолжают делать вроде бы тоже самое, ирония на месте, но интонация другая, система иронии другая, режиссеру удается сдвиг настроения, зритель затихает, замирает, идет к лирическому, а то и трагическому финалу.
Основная часть усадьбы Веретьево — это прекрасно сделанное, но откровенно иронические пространство, его главное настроение — насмешка, иногда добрая, иногда заслуженно злая над советским прошлым, которая в 90-е и в первом десятилетии нового века объединяла почти всех живущих в России. Прошло время, появились те, для кого этот очевидный культурный код не актуален, одновременно изменился сам состав прошлого и настроение настоящего. Вся эта пионерия, над которой смеялись бывшие пионеры, подернулась элегической дымкой. И очень логично усадьбу развивает новое действие в виде парка Бродского, полное иронии, но другой — тихой, при виде которой и гулящий зритель затихает. Это еще и идеальный панлемийный парк, он не собирает компании, а разбивает их на гуляющих в одиночестве. Это парк одиноких прогулок, и сидений в павильонах с книгой. В идеале надо бы сдавать на входе телефоны. Книги для павильонов парка, который весь немного библиотека старых книг о главном, подбирала Анна Наринская. Парк Бродского с третьей фотографии.
