Дочитал книжку Минаева. Вернее, перечитал. Сел возле закрытого | Говорит Фалдин
Дочитал книжку Минаева. Вернее, перечитал. Сел возле закрытого KFC за уличными столиками (погода уже позволяет, хоть вечером еще холодно) и минут пять смотрел на прохожих. Какая-то тоска одолела меня.
Смотрю на людей: у всех жизни. Ритмы. Что-то происходит. Есть какие-то надежды. Есть план. Ощущение правильности происходящего. Есть любовь. (Или мне это всё только кажется?)
Наблюдая за людьми, я чуствую себя другим, чужим, невидимым. Почти инопланетянином. Чужой среди своих...Я встаю и сразу теряюсь среди массы прохожих телок, быков, ментов, одной девушки с губой будто ужаленной пчелой, одного длинноволосого парня от которого опасно пахнет травой...
Что-то на этой неделе внутри меня оборвалось. Как в песне: «Ты сегодня запил безо всяких причин, просто что-то внутри оборвалось...» Я потерял ориентир. Вжился в роль. Не свою, нет. Андрея Миркина — героя книги Минаева. Заигрался. Я вообще на него чем-то похож. Не всем, но поразительно многим. Папа — бизнесмен, детство — в Америке, девушек — много, профессия — журналистика, долги — регулярные, опоры — никакой. Такой же инфантильный, трусливый, зацикленный на себе, безответсвенный молодой парень. Такой же способный. Такой же ленивый...
А чего, я, собстенно, хочу? Такой вопрос мне сегодня задала на свидании Настя, с которой я познакомилсся пару дней назад в баре.
Действительно. Чего?
Куда иду, стремлюсь? И главное — «зачем»? Как то граффити, которое я часто встречал подростком на улицах Москвы — «ЗАЧЕМ?»
Смотрел на этой неделе ролик TEDx. Там чувак описывает свои путешествия по миру. Мол, это была его мечта — и он бросил работу в 24 и погрузился в неё. В мечту, то есть. Подрабатывает в Австралии официантом, в Кейптауне барменом, еще есть какие-то левые подработки по миру. Зато, мол, путешествует. Давал советы — будь собой, ничего не бойся, не слушай критику окружающих... типичная херня. Но эта история заставила меня задуматься. И не о путешествиях, а том, какая у меня мечта.
Точно не путешествия. Переболел. Я не вижу себя подрабатывающим барменом или моющим полы где-то на Карибах просто ради того, чтобы быть на Карибах... нет у меня таких желаний, мечт, стремлений. У меня другая мечта. Я хочу свободы.
Мне не подходит западная модель достигаторства. Был там, попробовал, не пошло. Не моё. Мне нужна свобода. И не та свобода, за которой гонятся хастлеры — после десяти лет бессонных ночей и десяти миллионнов долларов на счету. Свобода после декады несвободы — не свобода. Это самообман.
Моя свобода очень практичная, конкретная, осязаемая. Творческая. Я хочу каждый день делать только то, что хочу. Хочу много писать, хочу постоянно что-то узнавать, общаться только с теми людьми, с которыми я хочу, читать то, что хочу — а не то, что надо — а еще я хочу иметь возможность ничего не делать. Вообще. Хочу жить у моря, наконец-то освоить серфинг. Хочу учить и вдохновлять людей.
А еще большая часть этой свободы — любовь. Хочу встретить такого человека, с которым я не буду стараться. Который будет питаться моим богатым эмоциональным миром, а я буду получать взамен ровно то, что мне нужно — поддержку, понимание, безусловность. Хочу рядом человека, который будет трепетно на меня смотреть и любить мои недостатки, а не осуждать их. Хочу такую женщину рядом, с которой я смогу ночами слушать Pulp, обсуждать недавно прочитанную книгу, и чувствовать, что могу всё.
Звучит банально, по-детски даже, но это моя мечта, моя свобода. Я её чувствую ногтем большого пальца левой ноги. И другими ногтями тоже. Кожей чувствую. Дыханием. (Хотя мое дыхание, наверное, сейчас оставляет только желать лучшего.)
Я устал играть в кого-то. Сначала в своего папу, затем в своих героев юности, людей которых я читаю, героев кино, авторов любимого английского рока (Jarvis Cocker, привет), в людей которых я встречаю онлайн, в своих друзей, в Андрея Миркина в конце концов из книжки The Telki... Я играю во всех, кроме самого себя. Даже в театралке поучился несколько месяцев, подточил, так сказать, навык.
И я каждый раз вживаюсь в роль всем собой, сливаюсь с ней безотказно, но в этом нет меня. Понимаете? Нет.
