2022-08-03 09:46:58
Сергей Иванович Мухин. Воспоминание атаки на Белогурово, Зубцовский район.
Калининский фронт должен был начать наступательную операцию 16 декабря, а наш Западный фронт – на сутки – двое позже. Вечером 17 декабря нам зачитали приказ. Наш 398 стрелковый полк вместе с другими подразделениями дивизии должен был прорвать оборону немцев и развернуть наступление в направлении деревни Белогурово (около 10 километров от Ржева).
Морозное и солнечное утро 18 декабря. Траншеи до отказа набиты солдатами, пехота подготовилась к атаке. После артиллерийской подготовки нам предстояло преодолеть участок ничейной земли примерно 300 метров, ворваться в траншеи врага, опрокинуть его и двигаться дальше.
Хорошо помню то состояние, которое переживали солдаты перед атакой. С одной стороны – торжественность момента. Нас много и нам казалось, что мы способны сокрушить любого врага. Но вместе с тем – и тревожное чувство: каждый отдавал себе отчет в том, какие метры предстоит пройти. Каждый понимал, что эти метры для многих будут последними. Но того, что случилось в этот день, никто не ожидал.
Началась артподготовка. В течение получаса вся полоса немецкой обороны содрогалась от грохота взрывов. И вот вдоль траншеи пронеслась команда: «Вперед!» Мы выскакиваем из траншеи и беспорядочной толпой бежим в сторону немецких позиций. Здесь несколько ночей трудились наши саперы: в проволочных заграждениях приготовлены для нас проходы, на снеге лежат обезвреженные мины.
Вот первая полоса проволочных заграждений – проходим ее. Со стороны немцев ни одного выстрела, их траншея кажется вымершей. Уже близка вторая полоса колючей проволоки, нервное напряжение нарастает. Все внимание сосредоточено на проходах. Взор нечаянно скользит по брустверу немецкой траншеи, и… леденеет кровь. В траншее плотной шеренгой стоят немцы, их много. В нашу сторону направлены сотни стволов. Немцы близко, хорошо видны их лица.
И вдруг на нас обрушивается целый ураган огня, слышатся душераздирающие крики. Уничтожающим огнем из пулеметов и автоматов немцы прижали нас к земле, сверху посыпался град мелких мин. Атака захлебнулась. Мы оказались в ловушке на нейтральной полосе между двух рядов колючей проволоки. С обеих сторон началась яростная перестрелка и артиллерийская дуэль. Я успел выпустить из автомата полный диск. Потом хлестануло чем-то по спине. Очень и очень долго полз по глубокому снегу в сторону нашей траншеи.
Поле боя представлялось страшной картиной. Всюду трупы наших ребят, изуродованные тела, кровь.
До своей траншеи я не дотянул метров 15–20, потерял сознание. Как потом выяснилось, разрывная пуля зацепила спину немного ниже лопатки. Рана оказалась не смертельной, но обширной, потерял много крови. В траншею меня затащили санитары. Когда очнулся – увидел, что сижу на ящике от снарядов голый по пояс. Солдат поддерживает меня сзади под руки, одна из санитарок опоясывает меня плотно бинтами, другая – растирает мне лицо и руки снегом. От этого я, наверное, и очнулся. После перевязки меня потащили по траншее на фанерном листе (или на плащ – палатке) до медпункта.
Результаты атаки были печальными. Оборону немцев мы не прорвали, слишком неравным был бой. Из нашего батальона (около 300 человек) санитары подобрали десятка два раненных и обмороженных бойцов. Остальные остались лежать там. Это – потери только нашего батальона. Позже я узнал, что на следующий день были собраны все оставшиеся «резервы» нашей дивизии и других частей и предпринята повторная попытка (артподготовка и атака) прорыва немецкой обороны, но она также оказалась безрезультативной и также с большими потерями».
492 viewsMikhail, edited 06:46
П
