Весной 1577 года в Оксфорде по подозрению в оскорблении церкви | Рюмочная ИПП
Весной 1577 года в Оксфорде по подозрению в оскорблении церкви и королевской власти был задержан книготорговец Роланд Дженкс. Университет арестовал Дженкса, но не имел права его судить. Несколько месяцев Дженкс провел в тюрьме, ожидая начала ассизов — выездных судебных заседаний. Суды над сквернословами были популярным развлечением, а потому, помимо большого жюри, десятка судей разного статуса, членов парламента и спикера палаты общин, в главный зал Оксфордского замка набилась добрая сотня университетских зевак. Дженкс предстал перед судом в июле того же года и был приговорен к отсечению ушей. После исполнения приговора книготорговца освободили из-под стражи и отправили восвояси.
В течение следующего месяца скончались все участники июльского заседания, за исключением Дженкса; общее число погибших превысило 500 человек. Это были первые, но далеко не последние в английской истории «черные ассизы». В последующие три века десятки других выездных судебных заседаний также сопровождались массовыми смертями участников. Как гласит памятная табличка на стене Оксфордского замка, «болезнь вызвало исходившее от заключенных зловоние, распространившееся в зале во время суда над Роландом Дженксом, дерзким сквернословом, оскорбившим Королеву».
Размышляя о возможных причинах «черных ассизов», Фрэнсис Бэкон писал: «Помимо чумы, наиболее заразная болезнь — тюремный запах». Бэкон полагал, что «тюремный запах» состоит из частиц человеческой плоти и гнилостных испарений, источаемых телом заключенного. В отличие от повседневной вони, которую ноздри здорового человека моментально отторгают, «тюремный запах» близок человеческому телу, и потому способен обманом проникать в нос и заражать окружающих. Представление Бэкона о подвижных частицах «тюремного запаха» основано на важнейшем для английского воображения XVII–XVIII веков различии между двумя типами пахучих объектов — odoriferous и odorous. Согласно популярному словарю «ложных синонимов» (1766), корень fer в слове odoriferous указывает на способность объекта образовывать внутри себя и распространять вовне запахи, испуская тысячи невидимых частиц, тогда как слово odorous указывает лишь на то, что объект как-то пахнет. Чтобы обонять odorous-объекты, человеку необходимо приблизить к ним нос и втянуть воздух; odoriferous-объекты буквально вынуждают человека обонять себя.
Итак, Бэкон полагал, что заключенные испускают зловонные частицы, которые смешиваются с воздухом в зале судебных заседаний и отравляют его, «подобно тому, как Мануил I Комнин отравлял воду на пути христиан к Святой Земле»; полученная таким образом смесь губительна для всех, кто вдохнет ее. Однако почему в результате «черных ассизов» не погибали сами заключенные? Физиолог Джон Хейшам, развивая соображения Бэкона, отмечал, что прежде, чем попасть на суд, узники продолжительное время проводили в обществе друг друга и понемногу привыкали к зловонным частицам. Как кожевенник привыкает к запаху дубильных растворов, а свечник — к запаху прогорклого сала, так и заключенный свыкается с «тюремным запахом». Дело вовсе не в зловонии, утверждал Хейшам, а только в привычке: заключенные успевали сжиться с вонью, а судьи и присяжные — нет. Чтобы заключенные вырабатывали необходимый «иммунитет», а душистые частицы не проникали из тюрем наружу, надзирателям рекомендовалось лишний раз не открывать двери в камеры, полностью изолировать бараки, отказаться от прогулок и кирпичами заложить окна. Перед началом суда заключенных следовало хорошенько проветрить или окурить дымом, а в ходе слушаний держать подальше от остальных участников, дабы частицы не успели отравить в помещении весь воздух. Современная этим воззрениям теория запахов позволяла даже рассчитать, на каком расстоянии от судейской кафедры следует держать заключенных, чтобы избежать «черных ассизов».
