(По причине бессонницы вспомнилось культовое Г.Григорьева: Ах | Rotten Kepken
(По причине бессонницы вспомнилось культовое Г.Григорьева:
Ах, какие были славные разборки!
Во дворе под бабий визг и песий лай,
Будоража наши сонные задворки,
Дядя Миша перестраивал сарай.
Он по лесенке, по лесенке – все выше,
А в глазах такая вера и порыв!
С изумленьем обсуждали дядю Мишу
Зазаборные усадьбы и дворы.
– Перестроим! – он сказал. И перестроит.
Дядя Миша не бросал на ветер слов.
Слой за слоем отдирал он рубероид –
Что-то около семидесяти слоев.
Сверху вниз летели скобы, шпингалеты
(Как бы дядя Миша сам не рухнул вниз!)
Снизу вверх летели разные советы.
В общем, цвел махровым цветом плюрализм.
Во дворе у нас на полном на серьезе
Дядя Миша перестраивал сарай.
Дядя Боря, разойдясь, пригнал бульдозер.
Дед Егор ему как рявкнет: – Не замай!
Дело тонкое... К чему такие гонки?
И не каждому такое по уму!
Мы с дружком глушили водку чуть в сторонке,
С интересом наблюдая что к чему.
Вдруг стропила как поехали, просели...
Неужели план работ не разъяснен?
Дядя Миша, ты позволь... Мы эту рухлядь
В четверть часа по дощечкам разнесем!
Эй, ребята! Кто ловчей да с топорами,
Разомнемся? Пощекочим монолит?
Дядя Миша говорит: – Не трожь фундамент!
Он еще четыре века простоит.
Мы б снесли все до основ, как говорится.
И построили бы сауну, сераль,
На худой конец хотя бы психбольницу...
Дядя Миша перестраивал сарай.
Мы с дружком сидим по-тихому, бухаем.
В этом ихнем деле наше дело – край.
Все равно сарай останется сараем,
Как он там ни перестраивай сарай.
И это не какой-нибудь 990-й, а самый что ни на есть 988-й.)
