2021-02-10 08:26:13
был очень тронут и взял среднюю. То есть у меня появилась работа Воловича, а у Димы остался диптих, который сохранил эстетическую составляющую и не потерял смысловой.
Я был очень благодарен Диме, но когда заходил к нему, всегда непроизвольно косился на оставшиеся картины. Не специально.
И вот летом я сильно заболел и попал в больницу. И загрустил. Просто тоска навалилась. И тут мне позвонил Муратов и говорит: «Как ты?»
Я говорю: «Нормально. Справлюсь»
А он видимо почувствовал и говорит: «Скажи, чем тебе помочь? Что я могу сделать, чтоб тебе стало легче?»
И я, вдруг, не задумываясь говорю: «Дима, уступи мне две работы Воловича, и я буду здоров»
Он сначала не осознал, потом, как тот дедушка, у которого внук утащил кислородную подушку, сказал: «Ап-ап-ап!...»
А потом говорит: «Это будет справедливо, если Воловича вернётся в Екатеринбург, я поговорю с коллегами и постараюсь договориться»
А я так обомлел от собственной наглости, что больше к разговору не возвращался, тем более, что выздоровел сам по себе.
Но Дима не забыл и при первой же встрече эти работы мне подарил, и я, счастливый, тащил их пешком через пол-Москвы и улыбался.
Уже потом татьяна брусиловская подсказала мне, что эта работа - сопротивление мастера надвигающейся тьме, а Брехт, это просто прикрытие.
А вот, что сказал в своей книге об этих картинах сам Виталий Михайлович:
«... форма триптиха возникла сразу.
Что могло прежде всего прийти в голову при мысли о пугающем сходстве времени и идеологии фашизма с нашим временем и идеологией? Естественно - культ, сожжение книг, война...»
И мне стало понятно, почему эти работы меня так задели.
Дима! Спасибо тебе, я тебя люблю и уважаю. Крепко жму руку.
Отдарюсь.
3.2K views., 05:26
К
