2021-10-04 22:52:01
*
В кабинете допросов жутко душно, пусто и серо. Всего два неудобных металлических стула и стол, с педантично разложенными стопками документов. Ручки одна к одной, все в колпачках, даже карандаши заточены до пугающей остроты. Ну, отчим всегда был жутким перфекционистом.
Мисаки глубоко затягивается и выпускает дым вверх. Пустые глаза упираются в грязный потолок, а на губах появляется усмешка. Он медленно раскачивается на стуле, пока человек напротив смотрит на него. Сверлит в нём дыру своими гадкими глазами. От этого даже появляется очередная противная усмешка на губах. Отчим его ненавидит, но Мисаки на него всегда было глубоко ПО-Е-БАТЬ.
−И зачем ты туда полез? – с каким-то угрюмым напором начинает мужчина. Мисаки скашивает на него глаза и хмурится. Отчим сжимает пальцы вокруг ручки. Злится. Как жаль. Жаль, что Мисаки абсолютно всё равно.
−Просто. – равнодушно отвечает Мисаки со смешком. Он выпрямляет ноги, из-за чего ножки стула со звоном ударяются о пол. Мисаки насмешливо смотрит отчиму прямо в глаза и затягивается. − Мне так захотелось.
−Ты же понимаешь, что ты натворил? – Мисаки закатывает глаза. Он ненавидел этот спокойный угрожающий тон. Он ненавидел, когда с ним разговаривали как с дурачком.
−Конечно осознаю, папочка. – Мисаки тушит сигарету о стол и кидает бычок к бумагам. Пальцы отчима крепче сжимаются вокруг ручки. Довольная улыбка скользит на губах Мисаки. Он доведёт этого ублюдка до белого каления. – Чуть ли не убил маленькую девку и лишил её дружка глаза.
−Тебя посадят. – пальцы отчима сильнее сжимаются вокруг ручки. Как же это забавляет.
−Не посадят, вы наймёте мне адвоката. Максимум административка и штраф, но за него я сам заплачу. – равнодушно отвечает Мисаки и тянется к пачке сигарет на краю стола.
−Нет, Мисаки. – обрывает его отчим с такой насмешкой в голосе, из-за чего Мисаки невольно поднимает глаза. Кем он себя вообще возомнил? – Никто твою задницу прикрывать больше не собирается. Ты доставляешь своей матери слишком много хлопот.
Рука Мисаки замирает над пачкой. Почему-то в этот момент начало казаться, что вся его значимость, всё то, что он строил годами, рухнули в один момент. Всё то восхищение, что он пытался вызвать у матери тоже пропало.
Мисаки поднимает глаза и тихо спрашивает:
−Это она тебе сказала?
−Да, сказала, что сплавить тебя хочет.
Отчим поднимается со стула и идёт к Мисаки. Тяжёлые шаги эхом отдаются в голове. Мисаки тяжело сглатывает, но всё равно тянет ухмылку. Только вот губы дрожат.
−Наверное, обидно, когда собственная мать от тебя отворачивается? – отчим тянет свою противную улыбку, от которой Мисаки становится холодно. Такое ощущение, что его яйца крепко держат в кулаке и не хотят отпускать. Отчим склоняется над ним и смотрит своими тупыми глазами. – Тебя все бросили, Аки.
Мисаки хмурится. Никто не имеет право называть его по имени! Кто он такой? Всего лишь жалкий сброд! Смачный плевок прилетает отчиму в лицо. Прям меж бровей. Мисаки довольно улыбается, любуясь своей работой.
Первый тихий смешок из Мисаки выходит, когда он понимает, что он остался один. Второй, уже более громкий, приходит с осознанием, что даже его любимой собачки Ая нет рядом. А потом его разрывает истерический хохот. Нет, в своём одиночестве виноват не Мисаки! Кто угодно, но не он. Они у него всё забрали! Только они!
Отчим достаёт платок из кармана и вытирает слюну с лица. Мисаки продолжает смеяться. Живот уже болел, смех периодически переходил на хрипы. Но Мисаки не мог прекратить. Всё это так забавляло! Видишь, Ай, посмотри, как же весело!
−Я засужу тебя по полной, сучий выблядок! – шипит отчим и спешными шагами направляется к двери.
−Я выблядок той женщины, которую ты ебёшь, подонок! – сквозь смех отвечает Мисаки.
Слышится хлопок двери. Мисаки продолжает смеяться. Из глаз начинали течь слёзы, а он всё смеётся и смеётся. Это не он больной! Это они все больные!
«Убить, убить, убить».
1.1K views19:52
Р
