глушится пламя пожара водопоем из судеб и дум, душенька всё по | rain poetry

глушится пламя пожара
водопоем из судеб и дум,
душенька всё порешала,
этот мозг ей не друг.
покой обнаружился даже без яда,
и обнаружилось из пылИ,
что на груди воссияли плеяды,
но век у звезды не велИк...
светит тёплый мой, ненаглядный,
но не узнает о своей близости,
ведь я быстро закрою ставни,
чтобы не дать чувству вырасти.
снова не поняли, не услышав,
лишь приметили какую-то стать.
но грудь поднимается, лёгкие дышат
и даже не хочется спать...
даже сердце забилось, как ток,
и его же то щемит, то колет,
это в сердце стучит молоток,
а оленёнок бежит по полю...
бежит в лес отчаянья, к маме,
от браконьеров, которые душат,
бежит, спотыкаясь о ветки и камни,
на ту опушку...
там собирались и местные, и путники мира,
и даже изгои сущие...
я понятия не имею, что было,
но в точности знаю грядущее.
жвачка жуётся мысленно, неупокойно,
ведь не выходит ни пыл, ни пар.
мне о низостях сказать непристойно,
но человек уже пал...
уже вряд ли этот пепел остудят —
как-то так показалось мне.
сортируются парами люди,
создавая любовь на войне.
болезненная, колючая, тяжеленная
ходит глыба по столице страны,
и ходит там с ней несравненная,
необъятная тяжесть тьмы.
остановится глыба на подступи
к самой красивой площади без коммуникации,
и Смерть оказалась простенькой,
даже Минин и Пожарский на реставрации.
о, блаженный! не целовать тебе почву,
хотя сам ты не больше горстки земли,
но дёрни себя за мочку,
и как кожа под серёжкой умри, умри...
говорят, что географии лучше нет,
но проверить бы для начала,
но умолчали о том, что под странствием лет
душенька молчала и дичала...
эх, слишком скучно с вами
и хотелось бы ударить, только дайте сил.
нос мы много куда совали,
но дальше своего увидеть не могли...
и завершаю песнопение,
кладусь на жизни-смерти весы,
не поведать забвение,
покуда я молод и сыт...

/8 окт 2022/Рэйн/