Я учусь на психотерапевта. Не знаю, буду ли я практиковать, но | Лит. кондитерская

Я учусь на психотерапевта. Не знаю, буду ли я практиковать, но учиться мне нравится.
Каждые полтора месяца у меня проходят трёхдневки: пятница, суббота и воскресенье окунают меня в гештальт. К концу последнего дня я совершенно осоловевшая и полная откровений.

Из последнего. Встречали людей, которые вечно чувствуют себя виноватыми перед всем миром? Перед родителями за то, что они плохие дети; перед мужьями или женами за то, что они плохие супруги; и так далее. Так вот, оказывается, что за подобной токсической виной (нормальная вина про реальный ущерб, токсическая – про выдуманный) на самом деле прячется сильная обида, которую человек не распознает.

Идет это, разумеется, из детства. Работает так: мать или отец не может вынести своей вины перед ребенком, которому она или он чего-то недодает – любви, признания или материальных вещей. Тогда родители начинают винить ребенка прямо («Это из-за тебя мне приходится столько работать!»; «Мог бы и суп сварить, пока меня нет!») или в обход («Я рад, что ты у меня родился, хоть мне и пришлось бросить институт»; «Я бы ушла от твоего отца, но одна я тебя не прокормлю»). Ребенок, для которого обида – святое чувство, рождающееся в ответ на неудовлетворение какой-то его детской потребности, начинает вместо этого чувствовать сильную вину. Обида никуда не девается, просто подавляется.

И вот через несколько лет получается взрослый, считающий, что обижаться на родителей – грех, потому что он перед ними кругом виноват. А также – оптом – перед всеми остальными людьми.

Такой вот перевертыш. Обида – вина. В общем, если чувствуете себя перед кем-то постоянно виноватым без реально причиненного ущерба, подумайте, может, вы просто очень обижены.