Я давно начал писать книгу. Как известно, путь начинается с пе | Проректор МотоМосква

Я давно начал писать книгу. Как известно, путь начинается с первого шага. Вот вам первый шаг. Стоит писать дальше, нет? Или это уже графоманство?

Не вся правда о пути байкера

Бывает такое, что просыпаешься с удовольствием. Еще на полпути между сном и явью ты потягиваешься, смакуя момент пробуждения. И ведь как тепло и уютно - никуда не нужно ехать, торопиться, договариваться, звонить, решать. Вы-ход-ной.
Вот так и было. Уже проснулся, а глаза полностью лень открывать. Солнце дразнит сквозь приоткрытые веки, птицы поют, листва шумит, звон такой тонкий-тонкий в ушах.
И хорошо так, только нога ноет, отлежал наверное.
И тут, как выстрел, включается реальность. Накатывает все разом, через все органы чувств проникает в мозг. Женский визг, голоса, крики, запах бензина и пыли, яркий свет, но разобрать ничего невозможно, все как в тумане. Одно проявляется отчетливо. Левая нога болит. Хотя нет, боль это другое, это когда порезался или об угол задел. А здесь она грубая тупая неяркая. Впервые такое. Если бы меня попросили сейчас описать то ощущение, я бы сравнил ногу с резиной, толстой такой полоской резины, которую медленно растягивают.
Начинаю понимать, что лежу, лежу хорошо и удобно. На голове шлем. На все уходит секунды три, дольше описывать.

Поднимаю визор, мир приобретает краски. Со зрением все в порядке. Оглядываю себя, начинаю понемногу самодиагностику, как машина или компьютер. Стаскиваю шлем. Да, знаю, что нельзя, знаю. Но это так работает, само. Шлем похож на футбольный мяч дворовой команды. Живого места нет, визор исцарапан в дым - вот и причина рассеянного света.
Отложил шлем, приподнимаюсь на локте в надежде увидеть, что все в порядке с ногой - просто ушиб, ведь правда? Вот только самой ноге не сообщили о моих планах. Главная хорошая новость - она на месте. Все остальные новости так себе.
Не двигается, не шевелит пальцами, лежит ну совсем неестественно.
«Неаккуратненько», подумал я и повернулся на бок, ногу взял за бедро и постарался придать ей биологически-адекватный вид. Получилось.
Все это происходит только со мной. Я не знаю, что творится вокруг, я практически в вакууме. Наверное, это и есть шок.
Я тогда еще не знал, что жизнь разделится на до и после, что впереди операции, месяцы восстановления с неясными перспективами. Тогда я просто думал, что разбил тестовый мотоцикл, что Настя будет расстроена, а маме, если обойдется, ничего не скажу. Уже всплыло в памяти, что нахожусь я в 150 километрах от Рима на серпантине и мне навстречу из-за поворота вылетел автомобиль, прервавший одну из самых красивых и интересных поездок в моей жизни.