НА ВЕРШИНЕ БОЖИЕЙ ГОРЫ (Мистика не учит, она даёт возможность | 4 ежедневных поста о молитве

НА ВЕРШИНЕ БОЖИЕЙ ГОРЫ
(Мистика не учит, она даёт возможность задуматься)
Я поднимался на гору жизни. Кажется, каждая клеточка тела моего сокрушилась от пережитого позади. Тяжесть пути измолола душу в песок. «Господи, Господи, - шептал я, - может ли быть смыл жизни в мире, наполненном смертью? Нет ничего надёжного в мире земном. Здесь, на земле, можно лишь понять, насколько человек ненадёжен».
Горы молчали. Молчало небо. Земля молчала. Незримый ветер разрывал одежды моих чувств силой неземной печали. Молчала и душа моя. Звенело пространство от напряжения духовного мира. Прав был монах, сказавший, что к Богу можно приблизиться только в одиночестве.
.
Познавший себя не ищет собеседников среди людей. Он ищет Бога, но находит вначале не Его, а печаль и боль о себе. Боль от того, что жил не так, как мог бы, если бы был более внимательным к словам Христа.
.
Печаль...
Безмолвны и безлюдны земные вершины, но насколько же молчаливее и безжизненней вершины духа!
Шли десятилетия. Я упрямо поднимался вверх, год от года становясь всё более и более одиноким, поднимался до тех пор, пока не иссякли силы. Упал на подъёме и не находил сил подняться. Кровь души моей перестала течь по жилам чувств.
Всякий, кто приближается к Богу, переживает это: мучение и гибель своего гордого разума.
Подумалось: «Кажется, от скорби своей уже забыл обо всём на свете. Нет сил даже на покаяние».
.
Лишь познав полноту собственного бессилия, человек может встретить Бога лицом к Лицу и понять, не умом даже, но всем существом своим, что Господь и Его воля — это и есть смысл всего! Лишь изношенная и истомлённая на долгих и тяжёлых подъёмах душа может узнать, насколько она ничто, и насколько Бог для неё всё.
«Господи, Господи... кто подобен Тебе? При приближении к Тебе тает разум мой. Тают слова. Тают мысли. Уходят в небытие вопросы, потому что всегда задавал я их Тебе с гордостью, Господи...»
Я закрыл глаза и умер душой.
В ином мире нет смерти, но возможно преображение.
В ином мире этот мир и слова этого мира — смерть.
Желающий видеть мир Божий, мир горний, прекрасный и невидимый, должен умереть душой для образов и чувств земных, стать ИНЫМ, заимствовав иное у ног распятого Иисуса Христа.
«Господи, Господи, укажи мне день кончины моей!»
Преобразившись, я перестал чувствовать усталость и предстал пред Богом, как и есть, — ничем.
Что осталось позади?
Остались ошибки, заблуждения, ложные надежды без числа и множество падений. Осталась боль от этих падений и гордости.
Как же всё смешано в человеке! Бесчисленное количество раз убеждался: стоит лишь открыть свой разум для рождения в нём слов — и греха гордости не миновать.
Молчу пред Богом. Перед Его неизмеримой Благостью. Всё желание моё — в молчании. Молчанием и покаянием обо всём прожитом наполняю душу свою до самых краёв. Пью это молчание, пью покаяние за всё прожитое и за всё передуманное мной прежде, полной грудью души пью неизмеримую и ни на одно мгновение нескончаемую скорбь о себе самом, чтобы смог я умереть пред Богом ещё полнее. И чем более умираю в своём покаянии, тем более оживаю в том, чего не описать словами: оживаю в Божием Милосердии. Оживаю очистившимся, омытым не моими гордыми слезами, а слезами Духа, смешавшимися с моими онемевшими от Его Милосердия чувствами...
«Господи, Господи... сколь я в мире не ликую, а ведь смерти не миную!»
Хочет ли кто приблизиться к Богу?
Пусть не побоится умереть душой перед Иисусом Христом! Пусть не испугается пережечь в самом себе и развеять в прах своей покаянной молитвой свою душу, свою волю, свои гордые желания.
Придя к Богу, человек почувствует себя не униженным, не раздавленным, не уничтоженным, не подавленным Божиим Величием, но преображённым Его Любовью.
Как часто по окончании Литургии душа моя горько плачет о всех тех, кто не знает, какого необъятного Блаженства они себя лишают, презирая жертву Иисуса Христа за грехи мира.
Мир, наполненный смертью, многим видится дороже Тела и Крови Иисуса Христа, смиренно сокрытого в хлебе и виноградном вине.