Я приехала в Вриндаван в начале 1976 года. Джи-Би-Си хотели, ч | Воспоминания о Прабхупаде

Я приехала в Вриндаван в начале 1976 года. Джи-Би-Си хотели, чтобы я поработала с детьми во Вриндаване. В конечном счете мне досталось служение убираться в комнатах Прабхупады. Шрути Рупа убиралась в комнатах Прабхупады, а я ей помогала. Но однажды она сказала мне:
– Итак, Мокша, я ухожу. Ты остаешься за главную.

Так меня попросили следить за чистотой в комнатах Прабхупады, и это было экстатично. План был таков: после мангала-арати, до того, как начиналась Туласи-пуджа, я уходила и шла назад мимо фонтана в комнаты Прабхупады. Может быть я немного задерживалась. Я заходила через заднюю дверь, проходила мимо комнат для прасада, которые я всегда называла «комнатами для завтрака».

Можно было понять, что Прабхупада выходил из прежней спальни (не той комнаты, где сейчас стоит кровать), проходил через комнату для прасада, и шел в свою комнату, потому что все двери были открыты. Я прокрадывалась в комнату для прасада, стараясь на шуметь, потому что он сидел в своей комнате для даршанов и переводил. Я очень медленно начинала закрывать двери, стараясь не шуметь, но он всегда смотрел на меня.

Он поднимал голову, а я закрывала двери и приносила поклоны, стараясь не потревожить его. Затем я начинала уборку в задней части дома, где была ванная, туалет и его спальня. Когда мы убирались со Шрути, она говорила мне, что Прабхупада жалуется на то, что мраморный пол в ванной запачкался горчичным маслом после массажей.

Эти пятна выглядели как часть мрамора, но на самом деле это были пятна на мраморе. И Прабхупада жаловался на это. Я систематически стала оттирать эти пятна, разбрызгивая чистящее средство. Вряд ли вы найдете его в Америке, но в Англии оно есть. Это белый чистящий порошок. В Индии он тоже продается. Я разбрызгивала его по всему полу, брала индийскую жесткую щетку и начинала тереть. Эти пятна постепенно начали уходить. Я садилась на корточки, обернув по-индийски сари вокруг колен, и начинала оттирать. Итак, однажды я ползала там, пытаясь оттереть пол, как вдруг дверь начала открываться.

Я подумала: «О, Боже. Только не Прабхупада. Нет!» Голова Прабхупады заглянула в дверь. Он не стал полностью открывать дверь.

Он приоткрыл дверь чуть-чуть, заглянул в неё, и сказал мне:
– Можно мне войти?
Он сделал это в безупречной манере. «Можно мне войти?» Он не сказал: «Убирайся из моей ванной комнаты», но спросил: «Можно мне войти?» Я была полностью растеряна, потому что Прабхупада в течение всего времени никогда не заходил на заднюю часть своего дома. Вплоть до утренней прогулки он сидел за своим столом.

Я ответила:
– Да, Прабхупада. Конечно, Шрила Прабхупада. Входите, Шрила Прабхупада, – я что-то такое проболтала.

Затем я выползла, и принесла свои поклоны в спальне. Там был черный пол, и я испачкала весь его белым порошком, который остался на моих стопах. Но Прабхупада просто проплыл над всем этим беспорядком. Он не сказал ни слова. На сколько я поняла, он был доволен тем, что оттираются эти пятна. Но я всегда вспоминаю безупречные манеры Прабхупады: «Можно мне войти?» Это был его дом, а не мой. Ему не надо было спрашивать у меня разрешения.

Мокша Лакшми матаджи