«Володя Раков, мой соклассник по Лентовской школе, пригласил | Полка
«Володя Раков, мой соклассник по Лентовской школе, пригласил меня бывать у них в КАНе — в Космической Академии Наук. <...> У членов КАН было своё приветствие — «хайре» (греч.), свой гимн, свои «конференцзалы», свой «хартифилакс» — Федя Розенберг, своё священное место в Царском Селе на вершине Парнаса и т. д.», — вспоминал Дмитрий Лихачёв.
Члены КАНа читали друг другу полушуточные доклады и за это приписывались к кафедрам. Лихачёв с докладом «О старой, традиционной, освящённой, исторической русской орфографии, попранной и искажённой врагом церкви христовой и народа российского», стал главой кафедры меланхолической филологии.
Восьмого февраля 1928 года за Лихачёвым пришли вежливый и сочувствующий следователь и грустный комендант дома. Арестовали и товарищей Лихачёва по КАНу.
«Нарочито мрачным тоном начальник тюрьмы, как-то особенно завывая, прочёл нам приговор. Мы стоя его слушали. Неподражаем был Игорь Евгеньевич Аничков. Он с демонстративно рассеянным видом разглядывал обои кабинета, потолок, не смотрел на начальника и, когда тот кончил читать, ожидая, что мы бросимся к нему с обычными ламентациями: «мы не виноваты», «мы будем требовать настоящего следствия, очного суда» и пр., Игорь Евгеньевич, получивший 5 лет, как и я, подчёркнуто небрежно спросил: «Это всё? Мы можем идти?» — и, не дожидаясь ответа, повернул к двери, увлекая нас за собой, к полному недоумению начальника и конвоиров, не сразу спохватившихся. Это было великолепно!», — писал будущий академик.
3 года Лихачёв провёл в Соловецком лагере, где чудом избежал расстрела, ещё около года — на строительстве Беломорско-Балтийского канала счетоводом.
64 года спустя Лихачёв получил доступ к материалам своего дела, в том числе к копии тезисов того самого доклада. «Я читал их с некоторым удивлением: я, в моём возрасте (85 лет), неожиданно встретил себя молодым (21 год)... Не ручаюсь за то, что все мысли этого доклада самостоятельны. <...> Во всяком случае, они показывают мои собственные настроения противника реформы и представляются мне достойными внимания читателей, интересующихся духовной жизнью молодёжи двадцатых годов».
Дмитрий Лихачев, 1990
