Очень хотелось написать несколько едких слов о видео, которое | Общество мертвых поэтов

Очень хотелось написать несколько едких слов о видео, которое сделала команда Навального про дирижера Валерия Гергиева, но я не буду. Мои слова, в конце концов, утонут в море похожих и противоположных точек зрения, они ничего не изменят и уж подавно никого не переубедят. Об этих словах забудут так же быстро, как и о тех людях, которые это видео снимали и монтировали. А вот имя одного из величайших русских дирижеров навсегда останется в истории. Поэтому лучше я вам хорошую книгу посоветую…

Профессия дирижера сегодня является одной из самых загадочных. Кто этот человек в черной одежде, стоящий спиной к зрителям? (а иногда и вовсе не видимый залу)? Что означают его непрерывные размахивания палочкой? Зачем вообще он нужен оркестру? - эти вопросами задается так или иначе любой человек, оказавшийся на концерте. На полках в книжных магазинах вы найдете с десяток биографий великих маэстро, но в них вряд ли будут ответы на интересующие вас вопросы. Ведь чтобы на них ответить нужно залезть в голову к дирижеру, а не в его биографию. Биология никогда не была моим любимым предметом в школе, поэтому я посчитала, что лучший способ залезть в голову к дирижеру – это почитать книгу дирижером написанную. Благо такая пару лет назад появилась в издательстве МИФ. Написал ее Джон Мосери. Он возглавлял Шотландскую оперу, оперу в Питтсбурге, был руководителем Американского симфонического оркестра в Карнеги холле, у него много наград и обширная дискография. Ко всему прочему он предоставил нам рентген своей головы в виде трехсот страниц дирижерской исповеди, основанной на полувековом опыте. В качестве оглавления – интересующие нас вопросы.

Справедливо было бы заметить, что чтобы понять (и простить, если требуется) дирижера рентгена одной головы Джона Мосери вам будет недостаточно. В этом заключается одновременно и сложность, и суть этой профессии. Музыкальное произведение не является статичным, как картина или текст. Ноты, записанные на бумаге композитором, — это только полпути. Остальную половину проделывает дирижер. «Сущность дирижирования, пишет Мосери, - можно сравнить с шансом подняться на леса Сикстинской капеллы и воссоздать ее фрески, имея право менять насыщенность цветов…Мы можем передвинуть мебель в спальне Ван Гога или позвать вас на экскурсию по выставке Тернера, где будем останавливаться, чтобы указать на какие-то вещи, и торопить вас, желая скорее дойти до следующего места». Дирижеры регулируют темп музыки, расставляют акценты, словом, дают вам свою интерпретацию записанных на бумаге нот. А для того, чтобы уловить и проникнуть в суть этой «интерпретации» уже вам придется послушать одно и то же произведение в нескольких разных исполнениях.

Казалось бы, мы разгадали секрет, но расставление акцентов не единственная особенность дирижерской деятельности. Ведь, прежде чем составить свое представление о произведении его нужно досконально изучить. Для этого дирижеры…ходят в библиотеки. Если вы захотите почитать Гоголя и подойдете к книжному шкафу, чтобы взять (к примеру) «Мертвые души», на вас с полки посмотрит один единственный томик с нужным названием. Ну, максимум два или три (если ваши бабушки очень любили Гоголя). Текст в нем будет идентичен. С музыкальным произведением все сложнее. Только «Весна священная» Стравинского существует в трех, а то и в четырех разных вариантах. Композиторы имели свойство вносить изменения в ноты. Особенно часто такое случалось после первого исполнения («Я этого не писал!»), но иногда (как в случае со Стравинским) они продолжали заниматься этим всю жизнь. Дирижеры часами изучают партитуры и делают выбор. Иногда это партитуры композиторов, иногда партитуры композиторов с их пометками после какого-то выступления, а иногда (особо ценные экземпляры) партитуры известных и выдающихся коллег.