Ночью в холодном поту вдруг подумал: да какой, блин, American | Постмузыка

Ночью в холодном поту вдруг подумал: да какой, блин, American Wheeze, когда есть Фёдор Чистяков?

Ютуб-архивы «Программы "А"» накануне как раз удачно пополнились его концертом в Горбушке 1997 года. Это тот самый концерт, который дядя Фёдор дал после выхода из спецучреждений сильно просветлённым человеком с отказом от старого репертуара — а обычные и VIP-зрители потом плевались: мол, где хиты группы «Ноль» (тем более, её состав фактически на сцене и был), что за издевательство над здравым смыслом и зрителем?

По рассказам, это и правда выглядело как плевок усталого побитого человека в адрес общественного вкуса: в переделанном тексте «Человека и кошки» констатировалось, что «не поможет порошок, доктор не спасёт», а всего нолёвских песен в тот вечер было исполнено три.

Надо сказать, что при просмотре полного концерта байки теряют силу. Во-первых, длилось выступление добрый час — не то что бы человек отработал номер и ретировался, пока ботинки не полетели на сцену со скоростью один в секунду (а вообще там ближе к концу вещи уже и начали летать). Не зная контекста, можно, наверное, вообще подумать, что «усталая рок-звезда» — это про Бутусова какого-нибудь, но не про этого парня; «Когда проснётся Бах» в начале концерта — не более чем трюк уровня Анатолия Шмеля на «Нашествии», а «Тёмная ночь»... Тут-то, конечно, и подвох: с наивностью мальца Чистяков предваряет этот кавер заявлением, мол, на планете много где война и любимые разлучаются с любимыми — а следом минут на много, длиной что твой слоукор, совершенно инфернальным чистяковским голосом спетый за Бернеса стандарт.

О, как сказал бы Дэвид Юджин Эдвардс, май раша. И вообще вдруг подумалось, что феномен «Ноля» и постнолёвских скитаний Чистякова как-то уж плохо артикулирован; всем нам очень надо бы.