2022-07-10 15:11:25
Согласно корреспондентской теории истины, суждение истинно, когда оно соответствует действительности. Часто именно эта теория подается, как самый базовый взгляд на истину. Дескать, всё просто – истину рождает соответствие и, если его удается достигнуть, то удается достигнуть и истины. Как ни странно, но эта простота одинаково хорошо раскручивает два противоположных сюжета. На одной стороне возникает доверие к возможности достижения истин, коль скоро достигнуть простой истинны по соответствию нетрудно прямо здесь и сейчас (где бы и когда бы это ни было). На другой стороне, напротив, рождается недоверие, ведь, как кажется, соответствие инициируется познавательно несовершенным субъектом, которому может быть не просто трудно отличить мнимое соответствие от действительно, но и который может быть заинтересован в том, чтобы выдавать первое за второе.
Остановимся подробнее на второй стороне. Когда заходит речь о субъекте, то подразумевается логика игры от первого лица – человек выносит суждения, которые либо попадают в отношение соответствия с фактом действительности (и тогда суждения истинны), либо нет. Следом же считается, что подобный (картезианский) субъект может намеренно достигать соответствия, обращаясь к разуму, который и является внутренними основанием для вынесения суждений об истинности чего-либо. В такой оптике любое обоснование оказывается в конечном счете внутренним, поскольку оно требует легитимации через внутреннюю для субъекта инстанцию разума. Такое дополнение неслучайно, ведь оно, например, очень удобно для образования, которое часто фактически построено на предпосылках интерналистского стандарта обоснования и понимания истины как соответствия. Это сочетание даёт понятную траекторию – набивай посредством разума опыт формулирования обоснований и прокачивай уровень соответствия своих суждений действительности.
Конечно, от всей это схемы недалеко до кантианского вывода о том, что на внутреннем основании можно достичь соответствия своих суждений только тому, как вещи даны нам, но не тому, какими они являются сами по себе. Отсюда следует, что, как минимум, какая-то часть истин от нас навсегда закрыта, а, как максимум, что было хорошо раскручено континентальными философами двадцатого века, что все наши суждения заражены языком, идеологией, бинарными оппозициями, бессознательными желаниями и т.д. Такое заражение необязательно означает сворачивание вышеописанной позитивной программы, но доверие к ней подрывается, отчего обычно и возникает идея сориентироваться на другую теорию истины или отказаться от понятия истины вообще.
Но какое неявное теоретическое дополнение обеспечивает позитивный взгляд на корреспондентскую теорию? Чтобы ответить, взглянем на то, как эту теорию истины понимает Дэвид Армстронг. Для него суждение о том, что на столе стоит кружка истинно не благодаря соответствию, которого достигает субъект, а благодаря столу, кружке и связи между ними. Иначе говоря, есть факторы физического мира (как их называют, truthmakers), которые делают суждение истинным. Соответствие имеет место не между субъектом, выносящим суждения, и миром, а между различными частями мира, которыми являются и физические объекты, и пропозиция о них, и некто, кто эту пропозицию высказывает.
Истина, таким образом, на стороне мира, а не субъекта. Также и обоснованной здесь пропозицию делает не субъект, а факты мира. То есть, когда наши суждения истинны, то не ввиду того, что мы разумным образом выявляем их соответствие действительности (хотя такая процедура занимает важную часть в аргументации – в ситуации, когда нам нужно кого-то убедить в истинности суждения, которая ему неочевидна), а ввиду наличия в мире факторов, делающих эти суждения истинными. В таком смысле – это экстерналистское понимание обоснования. Важно заметить, что истинность суждения тут в том числе независима от того, известны ли нам факторы, которые делают его истинными, что несколько нарушает красивую образовательную картинку, но зато нивелирует возможность недоверия к истине за счёт того, что с ней взаимодействуем мы.
320 views12:11
Ф
