«В детстве, во время войны, я видел Чабукиани, Дудинскую, Уланову, слушал Нэлеппа и других не менее знаменитых певцов. Мальчишкой я пережил серьезное увлечение оперой, был буквально ею напичкан: мог пропеть любую оперу от увертюры до финала, со всеми ариями и хорами. Но требовался зритель. У одного мальчишки был аккордеон-четвертушка, трофейный такой, немецкий, он на нем лихо играл. Собирались мы целой компанией. Ну где самый доступный зритель? В госпитале, конечно. Мы приходили к раненым, причем сами по себе, не от школы, не от кружка, сами. Такая небольшая бригада. Играли сценки, причем очень взрослые, я пел «Сердце красавицы» и все прочие арии подряд, причем и теноровые, и басовые, любые. Мы имели бешеный успех. Никогда больше в жизни я не имел такого успеха. Они и смеялись, и хлопали, и рыдали...».
Георгий Бурков
«Театральные люди»
⠀
