Неочевидные последствия войны и санкций: российские благотвори | Пардашьян

Неочевидные последствия войны и санкций: российские благотворительные фонды теряют спонсоров на фоне ухода больших компаний. Добавьте к этому эмигрировавших благотворителей с толстым кошельком и добрым сердцем. Об этом вчера говорили в начале благотворительного ужина от фондов «Синдром любви» и «Даундсайд Ап» в поддержку детей с синдромом Дауна.

Я никогда прежде не бывала на подобных мероприятиях, поэтому с интересом наблюдала за публикой, что собралась в тесном актовом зале ресторана «Март». Многие из собравшихся годились мне в родителей, и песни из живого концерта, что звучали после благотворительного аукциона, были совершенно неизвестными для меня, но ностальгическими для других.

Было заявлено, что среди гостей вечера будут управдир ВТБ, гендир «Алиэкспресс Россия» и основатель издательства Clever. Никого из них я не знала в лицо, так что если они и в самом деле дошли, я бы их всё равно не узнала бы. Впрочем, это был первый случай, когда на мероприятии не было ни одного человека, кого я знаю.

Аукцион был скромным и стартовал с торгов билета на эксклюзивную ночную экскурсию в «Пушкинском музее». Потом, кажется, была книга, следом бейсболка, картина с лилиями, затем бутылка редкого вина 1998 года. Торги вина стартанули со стоимости 50 000 рублей, в итоге бутылка-ровесник ушла с молотка за 150 000 рублей женщине в первом ряду.

Покупательница с рыжими волосами в multicolored костюме-двойке прокомментировала свою покупку, сказав, что в 98-ом у неё родился первенец Михаил, поэтому она и взяла. Интересно, что неделю назад я читала главу о важности контекста в книге «Правда», и этот аукцион был лучшей иллюстрацией для закрепления мыслей автора книги.

Есть в аукционах своя магия: чем больше контекста, связанным с лотом, тем выше желание его купить; чем выше спрос на твою мишень, тем больше азарта просыпается; чем больше «ходов» от участников, тем крупнее чек; чем дороже вещь, тем больше внимания и взглядов к покупателю от участников.

И производственная стоимость вещи не имеет никакого значения — мы всегда вкладываем смысл и ценность сами. Решает контекст: что для одного макулатура, для другого может быть ценным экземпляром и благим делом, если дело касается благотворительности. Наверное, поэтому книга одного живого русского писателя ушла за 180 000 рублей, хотя печаталась она в полиграфии, скорее всего, за 3000 максимум.

#вечернийтвитор