Благодаря писателю Чингизу Айтматову мы узнали слово «манкурт» | Pabat&Co

Благодаря писателю Чингизу Айтматову мы узнали слово «манкурт» - пленник, превращённый в бездушное рабское создание, полностью подчинённое хозяину и не помнящее предыдущей жизни. Благодаря Путину мы знакомимся с понятием «чалдон», без которого невозможно осмыслить современную Россию.
Первоначально чалдонами именовались потомки смешанных браков беглых русских каторжников и представителей малых народов Сибири, живущих преимущественно на болотах и поклоняющихся корягам. Этот болотный тотемизм и сейчас живуч, он заложен в архитектуре «храма вооруженных сил России», построенного Шойгу: в нем нет ничего ни православного, ни даже христианского, это типичное языческое капище первобытного племени, которому вдруг стали доступны современные строительные технологии. Сегодня чалдоны - понятие нарицательное, означающее не всех метисов, но только тех, кто взял самое худшее от обеих человеческих рас. Даже политкорректная Википедия упоминает ряд «легенд об их тупости и лени» и о том, что самым обидным для чалдона является слово «желтопузый» - они-то себя мнят истинными арийцами.
Карма чалдона отличается от кармы манкурта. Если манкурт является эталонным рабом, прошедшим операцию, сходную с лоботомией, то у чалдона есть некие зачатки свободы воли. Он способен проявлять неспровоцированную агрессию против мира не-чалдонов. Терпя с кротостью крепостного все издевательства барина, при этом тайно мечтая всадить тому нож под ребро. А в ожидании подходящего случая воруя все, что плохо спрятано в барской усадьбе.
«Глупый сибирский чалдон, скуп, как сто дьяволов, он за пятачок продаст» - писал Есенин в «Поэме о 36». Поведение «новых русских», которых мы наблюдали на курортах Египта, Турции и Европы, служило источником многочисленных анекдотов. Сейчас мы знаем, что в основе его лежит карма чалдона, которому посчастливилось дослужиться до начальника барака. И если нас поражало их хамское отношение с персоналом европейских отелей, то можно только представить, как они ведут себя с податным сословием в своей естественной среде обитания. Где снохачество - норма жизни, а вершина протеста – описанное Салтыковым-Щедриным стояние на коленях перед господским домом.
«Невыносимо жить среди чалдонов», - писал историк Костомаров, сосланный царским правительством в Саратов. Эта фраза спустя сто лет подтолкнула Василя Стуса на написание цикла стихов «Костомаров в Саратове», кстати. Часто чалдона можно определить и по признакам антропологического ряда. Достаточно вспомнить лица Ельцина, Миллера или Собянина. Которым удалось опустить до своего уровня всю страну.
Наверное, после нашей победы нужно будет сохранить частичку чалдонской архитектуры и быта возле условной Кинешмы в виде огражденного колючей проволокой зверинца агрессивной смеси европейцев и азиатов. Его мы будем показывать всем, кто потенциально мог бы отдать свою страну проходимцам. Зато освобожденная шестая часть суши уменьшит парниковый эффект и улучшит экологию, сохранив для будущего более рационального использования нефть, газ и лес.
И самым большим искушением для нас тогда станет притворная покорность чалдонов, которые нашу победу воспримут лишь как то, что «барин сменился». И упадут на колени перед украинцами так, как они уже двадцать лет стоят перед Кадыровым. Такая эволюция изображена в фильме «Убить дракона», кстати. И тут мы должны сказать – нет! Птице Феникс гадко иметь с рабом, манкуртом и чалдоном. Возвращайтесь на свои болота и умрите там.