Мама. Ты так любила мои наряды. С самого детства, если нужно б | ОБОЖАБА

Мама. Ты так любила мои наряды. С самого детства, если нужно было выбрать в обувном магазине на улице Кирова между злосчастными сандаликами «как у всех» (практичными, недорогими и долгоиграющими) и финскими бело-синими гендерфлюидными ботиночками «на один раз», но такими мною желанными, стоящими целое состояние, ты махала рукой и говорила «носить едь тебе, берём». А сама судорожно думала у кого бы занять денег на мой каприз. Позже ты смотрела с улыбкой на все мои наряды «с ебанцой» и говорила «как же тебе всё это идёт». Даже мои любимые голые платья ты одобряла, робко спрашивая, не забуду ли я про исподнее. Мы успели сделать с тобой импровизированную съёмку в моих безумствах в твоём простом, но таком любимом, саду в Алматы. Ты была готова ради кадра взобраться со мной по лестнице на нашу многометровую сосну и совершить любой кульбит, любое сальто-мортале. У нас был план сделать совместную фотосессию в сентябре. Не успели. Ты была самой любящей на свете мамой. Ты понимала меня и радовалась за меня. А ещё ты всегда говорила мне «когда любишь - отпускаешь». Ты не успела спросить меня готова ли я тебя отпустить. Но в благодарность за эту прекрасную жизнь, полную перьев, смеха, и ботиночек, купленных взаймы, я отпускаю тебя здесь, на земле. А в остальном, как пел наш с тобой соотечественник Марат Насыров, да и мы, когда выпивали шампанское, (ты пила только розовое, морщилась, говорила, что терпеть не можешь «газики», но ради дочки готова «трыньк-трыньк») - «Я это ты, ты это я!». Эту съёмку с Наташей Архангельской мы сделали в последний день, когда ты была со мной, дома. За 2 дня до твоего ухода. Я присылала тебе бекстейджи и ты снова и снова повторяла мне «какая же ты у меня красивая, доча!». Сегодня я очень плачу, но плачу, надев в честь тебя то самое платье-светлячок. Потому что, благодаря тебе, всю мою жизнь ты освещала светом. Особенным. Светом бескорыстной, тихой, материнской любви. «Любви без кондиционера» Твоя дочь, Наташа.