Получи случайную криптовалюту за регистрацию!

В скандинавской традиции миф об умирающем боге растительности, | Fennoscandia ᛝ Væringjavegr

В скандинавской традиции миф об умирающем боге растительности, который возвращается затем к своей возлюбленной — Земле, получил наиболее яркое и трогательное воплощение в легенде о Бальдре. Такую же легенду рассказывали тысячи лет назад о Таммузе под стенами вавилонских зиккуратов, об Осирисе — в тени египетских пирамид, и об Адонисе — в прохладных колоннадах греческих храмов.

Имя Бальдра, как и имена Фрейра и Фрейи, практически не встречается в топонимах современной Англии. Не исключено, что о Бальдре напоминает название Болстерстоун. Так именуется деревушка, затерянная среди болот на границе Йоркшира и Дербишира, между Шеффилдом и Ман- честером; она находилась достаточно далеко от крупных поселений и торных дорог, чтобы ей позволили хранить память о древнем божестве — как память о карликах сохранилась в названии расположенной в тех же краях деревни Дварренден, а имя Улля или Вульдора, возможно, запечатлено в названии Эвден. Кроме того, известны англосаксонские топонимы Balderesleg и Polesleah, которые, видимо, относятся к одному географическому объекту: оба названия в качестве первого элемента содержат имя Бальдра (напомню, что под именем Phol во «Втором Мерзебургском заклинании» фигурирует Бальдр). Тем не менее, утверждая, что англосаксы знали Бальдра, я исхожу не только из сходства скандинавской и англосаксонской традиций, но и из указаний, которые можно найти в англосаксонских источниках. Доводы, приведенные в этой главе, я надеюсь, убедят читателя, что и наши предки слушали историю об умирающем боге в пятнистом сумраке священной рощи, под большим дубом, и омела, оплетавшая его ветви, поблескивала угрожающе и насмешливо над их головами.

Имя «Бальдр», как и имя «Фрейр», означает «господин». Такова первая ниточка, соединяющая северного бога с его ближневосточным прототипом: известно, что греки называли сирийского Таммуза Адонисом, а это имя этимологически близко титулу «адонаи» («господь мой»), который у иудеев заменял непроизносимое имя Бога. В древнеанглийской поэзии встречается слово bealdor в значении «господин» — мы обнаруживаем его дважды в «Беовульфе» (хотя без всяких указаний на то, что поэт хотел напомнить нам об умирающем боге). Во всяком случае англосаксонские поэты использовали это слово, как и слово frea, для обозначения властителя.

Если мы хотим доказать, что англосаксы знали легенду о Бальдре, начать следует с восточной версии мифа, а затем, опираясь на сведения из скандинавских источников, воссоздать легенду в том виде, в каком она была известна нашим предкам. В качестве первого шага рассмотрим гре- ческий миф об Адонисе. Ребенком Адонис, сын Мирры, был удивительно красив. Богиня Афродита спрятала его в ларец, который отдала на хранение Персефоне, царице подземного мира. Персефона из любопытства открыла ларец, и, увидев, как красив Адонис, не захотела отдавать его обратно. Решить спор двух богинь поручили Зевсу, и он повелел, что Адонис должен треть года жить один, треть — с Персефоной и треть — с Афродитой. Каждый год на охоте дикий вепрь пронзает клыками Адониса — он истекает Раскодировать как в предыдущий раз Hint кровью, умирает и отправляется в подземный мир к Персефоне. Там, где его кровь орошает землю, вырастают красные анемоны, а воды реки Адонис в Ливане окрашиваются в красный цвет. Афродита проливает горькие слезы, но Адонис, проведя положенное время под землей, возвращается к ней.

В Греции женщины, участвовавшие в церемониях в честь Адониса, приносили с собой маленькие горшочки с зеленью, «садики Адониса», символизировавшие интимные части тела — вместилище женственности. На Востоке в некоторых святилищах Адониса женщины совершали культовые соития, отдаваясь прохожим у входа в храм. Несомненно, культ Адониса — это культ плодородия; смерть и возвращение к жизни прекрасного юноши символизируют ежегодную смерть и воскресение природы; кроме того, разыгрывание этого мифа в форме обряда, сопровождавшегося, как мы теперь говорим, оргией, представляло собой разновидность симпатической магии, гарантировавшей приход весны.