В последние дни многие говорят, что единственным их успокоение | ain't your pleasure
В последние дни многие говорят, что единственным их успокоением стала музыка. Первоначальный шок прошел и сменился потрясением тихим, но оттого еще более глубоким. А думскроллинг уступил место вор-фидингу, раздражающему только больше: необходимость собрать собственные мысли и сделать их чуть погромче хотя бы для себя в такой ситуации вылезла чуть ли не на первый план.
Я же завидую тем, кого музыка может только успокоить. В связи с чем вспоминаю следующую сцену из бессмертного фильма Das Boot: как бравые, но задерганные до смертельного спокойствия моряки Кригсмарине решают наконец-то выключить радио с очередным выступлением вождя и поставить It's a Long Way to Tipperary. Ну и дальше обычная вахта переворачивается с ног на голову: мрачное ожидание дома сменяется шутками про запись во флот его величества Георга VI, с которыми поход становится куда веселее.
Тут характерно даже не то, что режиссер Вольфганг Петерсен выбрал версию песни в исполнении хора Красной армии (sic!). А то, что в целом эпизод берет лишь момент из изначальных воспоминаний зондерфюрера Лотара-Гюнтера Буххайма. Хотя в оригинале моряки всласть поиздевались над идейным герром первым вахтенным куда больше:
«Если б только сюда заявилась Ассоциация защиты животных [der Tierschutzverein — характерно, что сослуживцы автора намеренно использовали старый, кайзерско-веймарский термин взамен нацистского der Reichstierschutzbund], во шуму бы было! <...> Лошадей в шахтах — и тех упразднили из жалости! А до нас никому дела нет!»
Не ищите эту строчку в русской адаптации книги, изданной «Центрполиграфом». У этой конторы никогда не хватало силенок переводить книги нормально. Как не хватает много чего другого у ее хозяев. Даже странно, что локализаторы оставили в переводе еще одно издевательство, какое капитан-лейтенант подлодки отвесил первому вахтенному, как только Гитлер заткнулся, уступив место англичанам: «Голос его хозяина – не нашего».
«His master's voice» — известная маркировка британских пластинок, сопровождавшая оттиск, на котором дворняжка Ниппер слушает голос своего почившего хозяина из граммофона. Этой ремаркой Буххайм (а за ним и Петерсен) подчеркнул одну важную вещь. Командиры подлодок действительно обладали привилегией, которая нам может показаться несущественной. Чистым архаизмом — возможностью врубить устаревший проигрыватель вместо высокотехнологичного и дешевого радио, заменившего граммофоны в каждом немецком доме. По которым, увы, с началом пока еще не тотальной спецаберрации музыка проигрывалась все реже.
Впрочем, как говорит мой следующий собеседник, форматы стационарного воспроизведения музыки и ее широкомасштабной трансляции имеют свойство чередоваться от поколения к поколению. Возможно, смена формата — не за горами.
