Прощай, невинность Мы столкнулись с миллионом страхов. Страхо | ain't your pleasure

Прощай, невинность

Мы столкнулись с миллионом страхов. Страхов потерять силы, время, деньги, здоровье, свободу, жизнь. Но важный страх, что я чувствую висящим в воздухе, это страх потерять невинность.

Невинность это отказ столкнуться со своей виной. Потому что с ней непонятно, что делать. Потому что выбора перед нами никогда не стояло. Но с виной можно жить. Это не самое страшное. Даже если вина непонятная, навешена на нас нечестно, как первородный грех — вина, как и никакое другое чувство, не уйдет, если просто в неё не верить, и единственное, что можно сделать, это понять и назвать её и провести свои границы.

Невинность это оправдание, чтобы не дать отпор и проявить силу, когда это действительно нужно. "Но я же не такой плохой, как они." Но невинность это ещё и позволение себе проявлять излишнюю агрессию, уже когда победа была достигнута. "Они же виноваты, я имею право их мучить, мстить им, ненавидеть."

Невинность я услышу в разговорах с европейцами. Они будут говорить на меня, в меня, через меня — о своей невинности, о том, как они правильно голосуют за рецайклинг, а то, что их политики там что-то тоже делают — или не делают — за границей, это не что-то, что входит в их сферу влияния и ответственности. Даже если они не будут говорить о моей вине, я буду знать, что они так же хорошо видят отсутствие моей невинности по сравнению с ними, как и я.

Невинность я услышу и в реакциях на эти слова русских вокруг. "Мы не виноваты, мы не голосовали, мы просто жертвы, мы за добро, за запад, за свободу". Мне будет нечего сказать, кроме того, что это всё совершенно неважно. Чувство вины не уйдет, история не перепишется, будущее не заиграет яркими красками от этих оправданий. Как и в случае любой несправедливости, придётся подчеркнуть свои потери, и принять это обвинение — обвинение ни в чём ином, кроме как невозможности больше быть невиннным.

Невинность это убежденность, что кто-то хороший придет и защитит. Невинность это отказ обвинять этого хорошего, который не приходит, отказ обвинять, пока хотя бы какая-то надежда есть. Невинность это перекладывание вину на тех слабых, кто оказался в другой ситуации.

Невинность это вера в добро. Ну и что, что добро не просто бессильно, но и прямо отказывается победить зло. Невинность это отказ признать, что мы все — просто слабые люди в мире, где многим очень выгодно делать нам плохо. Отказ признать, что тот факт, что мы считаем себя добрыми, не означает, что нас кто-то защитит. Вера в то, что рано или поздно добро победит просто потому, что оно добро, и нам станет нормально, хотя мы прекрасно знаем, в каком аду заканчивали жизнь многие люди, у которых мы учились добру.

Невинность висит в воздухе, когда мы думаем о музеях, интересных текстах; о компьютерных играх и о математике. "Каким же надо быть невинным, чтобы сейчас — или вообще — рисовать, чтобы заниматься математикой." Но хорошая математика остаётся хорошей, даже если нет бога, который бы подарил за нее прощение грехов. И хорошая картина будет хорошей, даже если ее автор не был безгрешен; а если безгрешность автора составляет суть его искусства, то это, конечно, было плохим искусством всегда. Мы всегда жили в тяжелом и несправедливом мире. То, что он только сейчас до некоторых из нас действительно добрался, не означает ничего, кроме того, что их удивление выдаёт их наивность.

Вера в свою невинность — наивность. Потому что этой невинности нет. Отказ от наивности не избавляет от проблем, от боли и вины. Но он необходим, чтобы начать находить свои собственные способы жить. Иначе можно всю жизнь быть наивным, и невинно бежать от той очень маленькой, но ощутимой власти, что даёт нам правда и готовность быть виноватым. В конце концов, наивность — наша самая первая вина, и простить её себе мы не сможем никогда.