Знаменитый «Фантомас» — возможно, лучший образчик отечествен | ain't your pleasure
Знаменитый «Фантомас» — возможно, лучший образчик отечественного агитпропа со времен «Окон РОСТА», Родченко, Клуциса и Лисицкого. Лучи восходящего солнца озаряют маску европейского бунтаря без причины из фильмов Андре Юбенеля, любимейшего антигероя всех юношей, родившихся в послевоенном Советском Союзе. Однако его вулканоподобный силуэт — не просто лаконичный образ неповиновения и изящной непредсказуемости, знакомый всем бывшим гражданам СССР.
По мнению историка Доминика Калифа́ , оригинальный Фантомас Пьера Сувестра и Марселя Аллена — олицетворение всех страхов французского буржуа конца Belle Époque. Безжалостный убийца и похититель, способный на самые невероятные и кошмарные преступления вроде отравления всего парижского водоснабжения. Воображаемая тень настоящего разбоя иллегалистов Равашоля, Эмиля Анри и банды Бонно, чье насилие потрясло французское общество в 1890-1910 гг. Похождения которой, и так всенародно любимые, подняли на знамя сюрреалисты — книги о Фантомасе были порой настолько гротескными и временами даже нелепыми, что удостоились записи в предшественники движения вместе с Лотреамоном и Альфредом Жарри. Кроме того, Сувестр и Аллен даже не набирали тексты книг сами, а сходу начитывали их стенографисткам. Или же, как отмечает историк кино Михаил Трофименков , вообще на фонограф. То есть использовали автоматическое письмо до тех, кто вообще ввел в употребление этот термин.
Изначальный Фантомас — это персонификация чистого зла по меркам мира, в котором кроме Бога исчез и дьявол; это расчетливая, обольстительная и неотразимая, жестокая, но крайне секулярная фигура. Идеальный преступник, неуловимость которого становится настоящим вызовом для эпохи торжества прогресса и науки. Этого образа придерживаются и первые фильмы Луи Фейяда, возникшие вследствие популярности бульварного оригинала, и более поздние экранизации, включая минисериал Хуана Луиса Бунюэля от 1980 года. Радиопостановки же Робера Десноса с Антоненом Арто в главной роли (1933 г.) и ленты бельгийца Эрнста Мермана (1937 г.) рисовали преступника как мстителя миру за его же зло. Хулио Кортасар в комиксе «Фантомас против транснациональных вампиров» (1975 г.) окончательно закрепил за персоной в маске флер настоящего и неунывающего анархиста . Но даже в романтически-комедийном Фантомасе Юбенеля не обошлось без сюрреалистского следа: игравший криминального гения во всех трех фильмах Жан Маре был возлюбленным и музой Жана Кокто, основавшего в 1912 году вместе с Гийомом Аполлинером и Максом Жакобом «Общество друзей Фантомаса». Именно благодаря газетной эссеистике этой троицы ужас эпохи пробрался в картины Ива Танги и Хуана Гриса, пьесы Андре Бретона и стихи Поля Элюара. И только из-за усталости Маре от разочаровавшей его роли Юбенель так и не снял финальный фильм серии «Фантомас в Москве».
Но в град перемолотых церквей Великий Никто пробрался и без него. Неизвестно, был ли «Фантомас» Лебедева-Фронтова работой, сделанной на заказ. Если так, то очевидно, что покойный Эдуард Вениаминович, учитывая глубину его взаимоотношений с французской культурой, просто не смог не использовать идеальный образ стихийного бунтовщика. Если нет, то даже если Лебедев-Фронтов не слышал об истории Фантомаса (что сомнительно, учитывая энциклопедические знания АЛФ о культуре позднего модерна), то ему все равно удалось схватить это воплощение, понятное на родине даже тем, кто не был в курсе всей эволюции персонажа, в одном лишь плакатном листе. Сюрреализма больше нет, говорите?
