В этот день, 8 лет назад, случилась Одесская трагедия. Она оче | НОЧНОЙ КОСТЁР
В этот день, 8 лет назад, случилась Одесская трагедия. Она очень сильно повлияла на мою жизнь, несмотря на то, что я никогда не был в Одессе. До нее, восторженный замайдановец, после нее я стал русским патриотом.
Что бы раскрыть подробнее, придется в этот печальный день мне рассказать одну забавную историю.
Однажды, много лет назад, мы с группой сотоварищей решили вступить в интеллектуальную дискуссию с представителями партии Яблоко, тем более, что намечался их митинг. Интеллектуалы с нашей стороны, которые решили завязать дискуссию, были из числа тех, у которых бицепс в обхвате с башку и неправильные татуировки вылазят из-под Fred Perry, когда они потягиваются. Кинули клич на который откликнулось просто неприличное количество почитателей интеллектуальных дискуссий. Особенно много таковых оказалось из Красногорска и Люберец. Надо отметить, что было это очень давно, тогда, когда в Москве можно было почти все.
В час икс, напялив кажуал и взяв под ручку своих скин-герлс мы направились к месту дискуссии. План был надежен, как швейцарские часы – зайти на подиум, вежливо одолжить микрофон и обстоятельно обосновать господам либералам кто они есть и где их должно быть место в России. Оставалось пройти только милицейскую рамочку. И тут, как в том анекдоте про Штирлица, даже не знаю, что нас выдало. То ли кованные ботинки, то ли бритые затылки, то ли рязанская грустинка в глазах. Короче почти всех нас на рамке развернули, не смотря на все заверения в нашей либеральности.
Тактику мы оперативно поменяли, разбились на малые группы и каждая, на свой страх и риск, попробовала пробраться к месту дискуссии самостоятельно. В какой-то момент я заметил, что участники самого митинга, вместо того, чтобы слушать очередного Гозмана, начали нервно озираться по сторонам. Они мне напомнили стадо испуганных телят, вокруг которых рыщут стаи матерых волков, ищущих дыру в заборе. Я думаю, что тогда, как никогда больше, они молились на этих слуг кровавого режима, которые их охраняли от нас.
Так как мы ребята упорные, закончилось все предсказуемо, в ближайших отделениях милиции. Надо отдать милиции должное, оформление было проведено оперативно и без эксцессов. Только в нашем отделении было выписано 89-ть административок за переход дороги в не положенном месте. Уже к часу последний из нас вырвался из лап ЗОГ и под восторженные вопли ожидавшей толпы попал в наши мускулистые объятия.
Я частенько прикидываю эту давнюю историю на Одесские события. Положим, мы бы беспрепятственно прошли. Об этом смешно говорить, но вдруг какие-то боевые ботаны, поправляя очечки, решили бы нас прогнать. Ясно, что мы бы их погнали. Далее они забегают от нас в какое-то здание. Зига-зага-ой, пока все весело. И вот предположим там начинается пожар. Я, и я уверен, многие из моих тогдашних товарищей, первыми бы бросились спасать этих недомерков. Потому что милосердие к поверженному беспомощному врагу у нас, у русских, это высшее проявление силы. Потому что это зашито в нашем культурном коде. Увы Ницше не мог родиться русским.
В Одессе была жестокость. Меня не пугает жестокость. Я себя считаю жестким и жестоким человеком. Если диалог зашел не туда и собеседник, что называется, попутал, я накажу не задумываясь. Жёстко и без всякого дартаньянства. Более того, я считаю, что русские это жестокий народ. Без этой жестокости мы не создали бы многонациональную империю почти в 20 млн.кв.км. Но наша жестокость глубоко рациональна. Мы устанавливаем правила и наказываем за их нарушения и своих и чужих.
Сейчас, на Украине, мы часто видим примерны совсем другой жестокости. Эта азиатская жестокость над беззащитным. И тогда, в Одессе, она в первые улыбнулась нам своей отвратительно улыбкой.
А потом был Донбасс, которого, я уверен, не было бы без сожжённой Одессы. И обвисшие флаги погибшей Империи, вдруг, наполнились ветром Русской весны. Их блеклые цвета, сбрызнутые свежей кровью, дерзко засияли яркими красками. И я осознал себя частью великого народа, который веками борется за свое выживание. И я в этой жизни нашел свое место в строю. Строю длинной во много поколений моих предков.
