Попробую все же резюмировать и вывести главный итог года. Ян | Нестерова.fm
Попробую все же резюмировать и вывести главный итог года.
Январь
Олег за несколько дней до 23 января вынуждено уехал из дома, чтобы был хоть какой-то шанс, что он дойдет до Пушкинской, меня в это время осаждают больше дюжины ментов, в том числе вырубают электричество в квартире.
Административный арест Олега: мои ежедневные поездки в спецприемник — его заранее написанные и отложенные в телеграме сообщения, что любит и скучает — десятки распечаток со словами поддержки из соцсетей, которые я приносила ему на листочках А4 — обыск, на который Олега привозят прямо из спецприемника, мы весь обыск обнимаемся, как будто не виделись сто лет (хотя я в этот день была у него на свидании)
Уголовное дело: Олега увозят прямо у меня из-под носа из спецприемника в ГСУ на Новослободской — мы с мамой и адвокатом мчимся за машиной, в которой увозят Олега — его отправляют на 48 часов в ИВС, куда меня уже не пускают — ровно в мой день рождения Тверской суд отправляет Олега под домашний арест по месту прописки с запретом на общение со мной.
Февраль
Благодаря судебной доверенности стою рядом со Смирновым все в том же Тверском суде, когда судья отправляет его на 25 суток, потом с этой же доверенностью пробиваюсь к Смирнову в чертово Сахарово, а потом на апелляцию в МГС, где 25 суток меняют на 15.
14 февраля стою вместе с родными с фонариками под окнами квартиры, где Олег сидит под домашним арестом.
25 февраля Олегу все же меняют адрес домашнего ареста и возвращают ко мне домой.
Март
Вышла работать в Медиазону. Писать о политзеках в этом году стало невыносимо трудно: на всех подписки о неразглашении, многих ломают и заставляют признать вину и взять особый порядок, даже адвокаты боятся делиться информацией.
Апрель
Половину «санитарного дела» выпускают из-под домашнего ареста, вторую половину — в которой Олег — нет. Олег остается до конца под самыми строгими ограничениями из возможных.
Май
Олег выдвигается из-под домашнего ареста в Госдуму. Я, вооружившись генеральной доверенностью, оббегаю всю Москву, 8 банков по несколько раз, собирая нужные для выдвижения документы.
Июнь
Снова бегаю по Москве: собираю подарки и открытки, готовим ролик с поздравлениями. Грандиозно празднуем день рождения Олега под арестом вдвоем.
Июль
Дважды хожу на допросы в СК по делу ФБК, коллегиально решаем с Машей Эйсмонт, что попытаемся на этих допросах хотя бы развлечься, угораем над (очень глупым) следователем два раза по семь часов.
Август
Приговор Олегу, после которого на время сняли браслет слежения и можно гулять ночами.
Сентябрь
Минюст внес Медиазону в список иноагентов.
Октябрь
Приговор Глебу Марьясову — единственный суд, на который я пробилась для репортажа в этом году. В суды почти перестали пускать, ссылаясь на ковид, видимо, нескоро теперь пустят.
Ноябрь
Почти не помню этот месяц, была в анабиозе из-за грядущего отъезда, помню, что решала кучу бытовых вопросов и таскала тяжелое.
Декабрь
Приехала к Олегу, первый раз везла кошку в самолете, оказалось тяжеловато.
На самом деле, произошло намного больше всего, тут только пунктиром. Самым сложным оказалось весь год обороняться не только от дражайшего государства, но и от многих людей совсем рядом.
В этом году впервые стало трудно настолько, что без помощи было никак, а я очень редко прошу помощи. Счастье, что рядом есть и те, кто подхватил и помогал и поддерживал, даже когда я сама не могла объяснить, чем помочь.
Главный итог: как бы ни хотелось иногда окуклиться, надо держать голову прямо и справляться — ради любимых и назло уродам. Так выплывем.
На фото я перед вторым допросом — не выспавшаяся, но готовая к веселью.
