Последние несколько дней я честно пытался успеть хоть за каким | F1 от Бориса Захарова

Последние несколько дней я честно пытался успеть хоть за какими-то из новостей. И не успевал. У всех свои грехи, мой - снобизм, который не позволяет писать наотъебись. Поэтому вместо хоть чего-то у меня тут было так много пустоты в последнее время. И вот буквально пару минут назад пришло напоминание о том, что ни тексты, ни жизнь, - ничего нельзя откладывать на потом.

Умер Мюррей Уокер, легендарный Марри. Понятно, что никто из нас не может сказать «я рос на его комментариях», не в тех странах мы родились. Но дело совершенно не в этом. Автоспорт, и Формула 1 в частности, это система, которая не замыкается на гонщиках, конструкторах и спонсорах. Есть ещё глашатаи, которые становятся для миллионов людей связующей ниточкой между гонками и их собственными переживаниями о гонках. Не удивительно, что такие люди настолько плотно срастаются с самой системой, что становятся её частью.

Мюррей Уокер - это не просто комментатор из другой страны. Ф1 - это всё ещё британский вид спорта, и Уокер был частью его культурного кода. Точно так же, как языки определяют особенности мировосприятия народов, как музыка создаёт общность, как жест позволяет обходиться без слов - Уокер был (теперь уже был) одним из ключевых атрибутов Формулы 1 у неё на родине.

Без него сложно было представить огромное количество окологоночных мероприятий, тех самых, что приближают Ф1 к людям на трибунах и у экранов телевизоров. С его опытом, памятью, и способностью рождать легенды в оговорках («и Дженсон Баттон уже в первой десятке, на 12-м месте!...»), за которые на него, представьте, никто не злился, он был самой настоящей живой легендой. Его мнение было интересно, его репутация (я написал сначала «статус», но это всё же другое) рождала доверие. И Уокер умел быть откровенным - моя любимая сценка: английский комментатор рассказывает цвету британского автоспорта, как один немец их всех порвёт на британский флаг, если ему дадут хотя бы такую же машину.

Но 97 лет - это путь, и когда-то он должен был завершиться. Вспоминаю о Мюррее Уокере с хорошей завистью и толикой надежды. Земля пухом!