Талантливый автор, Иван Козлов, не единожды упомянутый в этом | Давай текстом
Талантливый автор, Иван Козлов, не единожды упомянутый в этом канале, порадовал новым материалом в слегка подзабытом формате профайла. Возможно, такого рода тексты нечасто встретишь в медиа, потому что хороший профайл требует титанических усилий, а читателей, способных оценить это, едва ли найдется много. Тем более, если речь о профайле не самого известного человека.
Думаю, если автор хочет написать профайл, это уже на уровне одной только задумки и целеполагания вызывает уважение. Впереди заведомо трудный путь, где будет много «ушедших в отказ» и просто не отвечающих комментаторов, где гипотеза о человеке может несколько раз измениться в ходе работы, и не факт, что итоговый расклад окажется самым интересным и драматургически сильным.
Сравнивать жанры — дело не самое благородное, но, как мне кажется, лирический портрет написать гораздо проще, чем профайл-деконструкцию — такой, чтобы никакие тонкие порывы и внутренние демоны человека не остались незамеченными. И чем более положительный у нас герой, тем сложнее добиться классного результата. Должно сойтись всё — и прилежание автора, и словоохотливые второстепенные герои, и подходящая фактура, и немного чуда в придачу.
На мой взгляд, Ивана это удалось. Его персонаж как раз такой — из тех, от одного описания которых сводит скулы. Сутяжник, пацифист, локальный активист, упертый, занудный и колючий, немного не от мира сего, но в душе добрый. Типичный набор качеств, на одном этом облаке тегов можно уже построить вполне крепкий материал. Но самый обычный. А Козлов отбрасывает очевидные ходы, старательно отковыривает этот верхний слой, поддевает героя — и находит в нем одновременно и пустоту, и бессодержательность, и подлинную драму, и глубину.
Честно говоря, сначала текст мне не понравился — я его не вполне полня. Но потом я обратил внимание, как последовательное и планомерно в нем разрушается структура шаблонного «героического портрета». Динамика в материале обнаруживается не только на уровне содержания, но и в форме — ритме, построении абазацев, манере изложениях, выбранных текстовых элементах.
Сначала у нас традиционное, спокойно-доброжелательное повествование, степенное и уважительное. Потом начинаются большие куски прямой речи, и внезапно превращаются в скоровогорку, ворчание, буквально бубнежку в адрес главного героя. И это редакторский прием, которым надо пользоваться очень осторожно — чтобы вовсе не потерять и читателя, и смысл материала. Но Ивану удается балансировать — нарастающее легкое раздражение, проскальзывающее у людей, с которыми говорит журналист, передается как будто бы и самому рассказчику, а затем и нам. К концу текста мы вообще не понимаем, что это за человек — и чем он ценен, кроме того, что раздражает не только случайных людей, но и противных чиновников.
Уж не знаю, такого ли эффекта хотел достичь автор, но для меня это блестящий пример не статичного, а развивающегося, движущегося текста. Как ни странно, достичь подобного в журналистике удается очень редко.
Ну и на месте традиционно любимые речевые обороты, благодаря которым все приобретает дополнительный комический эффект. «Галицкий был интеллигентным ребёнком по меркам Перми семидесятых годов — это означает, что он, например, никогда не ввязывался в драки, однако пить и курить начал ещё в первом классе».
«Так что Денис всерьёз увлёкся деревьями, вырастил несколько плодовых деревьев на дачном участке, а затем, в полном соответствии со своим основательным подходом, решил зарегистрировать общественную организацию, которая занималась бы «селекцией и интродукцией растений, устойчивых к условиям Пермского края». Суть этой организации он пока продумал не вполне, зато сочинил звучное название — Пермский Арборетум.
