Горбачёв дал перспективу создания единого европейского дома, г | Не чокаясь
Горбачёв дал перспективу создания единого европейского дома, говорите? Ну да, за счёт интересов России, её ресурсов и безопасности.
А вообще, изначальная идея принадлежит вовсе не Горбачёву, который лишь поддержал её, а Шарлю де Голлю.
Во времена Холодной войны президент Франции выступил в качестве третьей стороны, которая решила закончить противостояние Запада и СССР.
Де Голль был против НАТО, которое, по его словам, противостояло не «красной угрозе», а являлось инструментом доминирования США в Европе.
И сама концепция общеевропейского дома значила объединение всех сил от Атлантики до Урала для обеспечения безопасности и неповторения большой войны.
И кому же могла не понравиться такая идея? Правильно, США и их европейские союзники были не в восторге от подобных интеграций, называя СССР «империей зла».
Объектом же наибольшей критики со стороны Запада было создание единого энергетического пространства Европы в рамках политического курса канцлера ФРГ Вилли Брандта, который топил за нормализацию отношений между Западной Германией, ГДР, СССР и Польшей.
Переломным моментом для Советского Союза стал период 87-91 года, когда капитулянтская позиция Горбачёва и Шеварнадзе привела к отказу от национальных интересов и стратегических потерь всех позиций.
И именно в этот период США решили, что победа в Холодной войне, которая не прекращалась для Запада, у них в кармане. В результате все действия Горбачёва, такие как роспуск Организации Варшавского Договора, объединение Германии и т.д. рассматривались как поражение СССР.
Далее на место Советского Союза пришла ельцинская Россия, которая продолжила курс на евроинтеграцию. Однако разочарование пришло уже в середине 90-х, а именно с момента расширения НАТО на Восток.
Западные «друзья» нарушили своё обещание, данное при роспуске ОВД не принимать в Альянс её бывших членов.
После же того, как в НАТО — а с ним и в Евросоюз — в 2004 году вступили 10 постсоциалистических стран Центральной и Восточной Европы, уже превращенных к тому времени США в разделяющую Европу «буферную зону», ни о какой «Большой Европе» речи идти не могло.
