на днях один дружественно настроенный ребенок уточнил, знаю ли | namtataram

на днях один дружественно настроенный ребенок уточнил, знаю ли я, что такое рождество, а потом сказал, что должен рассказать мне кое-что важное.

это настолько прекрасно, что я решил рассказать вам.

короче, давным-давно жил мальчик йизус. и у него была мама мария. а еще был очень-очень плохой дядя ирод, у которого в каждом сапоге по ножу. и вот мама мария и йизус поехали в египет, и там мария выхватила ножи из сапогов ирода и убила его. конец.

у меня аж в горле пересохло.

это, говорю, тебе в церкви рассказали?

но оказалось, что нет. церковь скрывает от детей правду. это он догадался сам.

вообще, если бы дева мария была чуть поактивней, история человечества могла бы сложиться совсем иначе.

и тут я подумал, что действительно можно было бы снять прекрасный фильм, в котором дева мария это такая настоящая еврейская мама, которая хочет, чтобы сын был самым лучшим в классе, играл на скрипке и нашел себе самую лучшую еврейскую девочку. и вот она всю дорогу следит за тем, чтобы иисус (он же йизус) в холодную погоду был в шапке, и разруливает все его косяки и проблемы.

и когда он, например, говорит, что хотел бы еще раз накормить толпу пятью хлебами, она такая: нет. просто нет, я этот сраный вудсток в прошлый раз замучилась убирать, повсюду крошки.

ну и наоборот. у него тоже есть некоторые с ней проблемы.

стирает она рубаху после встречи с иродом, а иисус ей такой:

— мама, ну вот когда я говорю про возлюбить ближнего своего и подставить другую щеку — это я как-то непонятно излагаю, что ли? как я все это ученикам объясню?

— ну вот теперь, — говорит мария, задумчиво рассматривая бурое пятно, которое отказывается отмываться в холодной речной воде, — можно и подставить немножко. но без фанатизма.

а потом он отпрашивается у нее на вечерю, но не может сказать, где она, потому что вечеря тайная, а она говорит, что ладно, но чтобы дома был не позже десяти и трезвый, а он говорит, что ему тридцать три, и он взрослый мужчина, а она говорит, что взрослые мужчины с матерями не живут, и вот когда у него будет жена, которой мария сможет доверять, тогда, наконец, мария выдохнет, а пока — не позже десяти, и лучше бы с девушкой куда-нибудь сходил, честное слово. с девушкой можно было бы до десяти тридцати даже, но сначала надо с мамой познакомить.

закончиться все, разумеется, должно, как и в классическом варианте, потому что нам нужен сиквел.

в сиквеле мария, давно завязавшая с откровенным насилием, достает из загашника слегка заржавевшие ножи из египта — и за следующие полтора часа как машина убивает всех, кто его обидел.

в финале она сидит с начинающим журналистом, которого зовут марк. марк пишет биографию йизуса, сверяя отдельные факты с его матерью.

— про хлеба, — вдруг говорит мария, — два раза напиши. один раз пусть будет пять хлебов, а второй раз семь.

— но постойте, — робко говорит марк. — ведь йизус накормил людей хлебами лишь один раз.

— я как-то непонятно излагаю, что ли? — говорит мария, поправляя шапку на голове марка. — я там была, в отличие от тебя.

камера отдаляется и улетает вверх. двадцать секунд, и марк и мария это просто две крохотные точки на огромном зеленом поле.

— и, что удивительно, никаких крошек не было, — говорит мария так, как будто она совсем рядом с нами. — это было настоящее чудо.

теперь на зеленом лугу не видно даже точек. свет из кадра уходит. наступает ночь.

— и рыб добавь, — говорит мария. — лучше две.