ереван-2 я не вмешался (о чем теперь немного жалею), и я не п | namtataram
ереван-2
я не вмешался (о чем теперь немного жалею), и я не поклонник идеи коллективной ответственности, но, в любом случае, мне кажется, что мы, на днях проебав целую страну, уж точно не знаем, как лучше, а то, что нам когда-то удалось попробовать дорогой виски, это просто ошибка округления.
короче, я думаю, что русских хорошо бы добавлять понемножку, как соль. и каждый раз пробовать, что получилось. вдруг хватит.
уже вернувшись я прочитал, что какие-то гении в грузии решили устроить вечеринку, на которую не пускали грузин, чтобы не было провокаций и проявлений русофобии — и как-то за армению у меня немножко отлегло. кажется, что самые ментально неустроенные уехали все же в тбилиси. ну, то есть, за грузин тоже тревожно, конечно, но можно тревожиться сначала за армению, а потом за грузию, а потом опять обратно — и так как-то легче, пока тревожишься за грузию, армянская часть твоего мозга отдыхает.
завтраки в отеле были по-домашнему вкусные, если не учитывать того, что их готовила та же женщина, которая убирала в номерах. еще в отеле был неплохой ресторан, в который никто, кроме нас, не ходил, потому что узнать о его существовании снаружи было невозможно, а в отеле было десять, что ли, номеров.
но я хотел о хорошем. в армении очень хорошо относятся к русским. довольно быстро становится понятно, что это хорошее отношение возникло не на пустой почве, а потому что россия это единственная страна, которая защищает армению от азербайджана. вся эта конфигурация немного ломает мозг, но союзников не выбирают, особенно когда очередь к тебе не стоит.
в ереване так хорошо, что легко забыть, что где-то идет война, но сами армяне ни о чем не забывают, тема войны легко всплывает в любом разговоре. все это милое очарование еревана построено на фундаменте из боли и потерь. и в каком-то смысле вопреки ему.
жизнь всегда продолжается. она как плесень. если уж завелась, вытравить довольно трудно. но забыть, что произошло, тоже почти невозможно, должны смениться поколения.
меня все не отпускали эти панорамные окна в пол, потому что здание отеля мне казалось довольно старым, так что я за день перед отъездом спросил у сонного клерка (который оказался совладельцем отеля), как так вышло, неужели в ереване в советские времена строили такие здания.
оказалось, что зданию всего двадцать лет. сначала это был жилой дом, потом в нем жили беженцы, потом никто, а год назад два парня из гюмри сняли заброшенное здание целиком, отремонтировали его и открыли в нем отель. и вот теперь спят по очереди на ресепшен.
ну, то есть, про фундамент из боли это даже не метафора. в номере, в котором жили мы, не так уж давно жили люди, которые потеряли все.
в тот же день я узнал, что стамбульский рейс, на котором мы улетаем, это, на самом деле, очень новая для армении штука, потому что между турцией и арменией тридцать лет не было гражданского воздушного сообщения (а наземную границу нельзя пересечь и сейчас). полеты в турцию начались в марте, мы в каком-то смысле оказались первопроходцами.
у меня не очень получается это выразить, но все эти две недели я думал о том, как все это, блядь, хрупко. как мало отделяет нас от ада, в котором гибнут дети. как легко разрушить все, что строилось годами. как легко отменить все, во что вложены бессонные ночи, во что вложены надежды и силы.
у меня странным образом устроена эмпатия, мне никогда не жалко мертвых. мертвым уже все равно, они ничего не чувствуют. мне всегда жалко тех, кто остался. у меня не укладывается в голове, что чувствуют родители, потерявшие своих детей. и не укладывается в голове как, как можно было устроить все это, ради чего, зачем, как это можно оправдывать сейчас, как можно рассуждать о геополитике, импортозамещении и возможностях для бизнеса.
вопрос "где вы были восемь лет", возможно, имел какой-то смысл до конца февраля, но сколько нужно еще убить украинских детей, чтобы детям с аллеи ангелов было не так одиноко. кому вообще могло прийти в голову, что это решение.
