'Сколько на свете людей, столько на свете сортов дураков', — говорила моя ненега Нартуи Нерсесян.
Она не умела читать и писать, но научила меня молиться, бояться Бога и не бояться людей.
Почти всех людей. Кроме тех, у кого в руке ятаган.
В 1915 году на ее глазах ятаганами отрезали головы ее родителям, братьям и сестрам.
Старшая, замужняя сестра избежала изнасилования — бросилась с высокого трабзонского берега и утонула.
В живых остались моя прабабушка Нартуи и ее младшая сестра Алиса — в честь нее потом назвали мою младшую сестру. Их отец перед смертью успел дать им по золотому, который моя прабабушка спрятала за щекой.
Их обеих — светлых, голубоглазых — забрали в турецкие семьи: красивых голубоглазых девочек оставляли в живых.
Они росли в турецкой семье, пока ненегу не нашли выжившие родственники и не помогли ей бежать в Крым.
Так отцовская ветка моей семьи обосновалась в российском Крыму.
Что стало с сестрой моей ненеги Алисой, мы не знаем.
Второй моей прабабушке во время геноцида было около пяти лет. Перед тем как в дом пришли люди с ятаганами, родители завернули ее в ковер и приставили к стене.
Она стояла там и слушала, как убивают всех ее родных. А семьи тогда были большие, и стояла она так долго.
Ее не заметили. Она так и простояла в этом ковре, пока ятаганы не ушли и ее не размотали соседи-турки.
Сегодня День памяти жертв геноцида армян.
Ненега, я помню твои жесткие руки, твои крахмальные занавесочки, твою неправильную русскую речь и все, что ты мне рассказывала.
И никому не дам забыть.
