2021-11-01 23:10:36
Он раздевает её с какой-то глухой тоской,
будто бы жажда его — это его проклятие.
Будто бы преступление — видеть её нагой,
Богом судимо больное желание взять её.
А она говорит: «мне холодно, холодно, холодно!
Что ж ты трясёшься, как будто меня боясь?»
И запрокидывает свою медно-рыжую голову, страшно и зло, почти сатанински смеясь.
Ему кажется, будто он погружается в лаву,
будто плавятся кости, мускулы и хрящи.
Как она хороша, и в миру, и в измятой постели,
он целует лицо её с пылкостью дикого зверя.
Её красные губы, греховно блестящие губы,
как послание дьявола, дар самого Сатаны.
Забывая псалмы, и молитвы меняя на вздохи,
прижимается ближе, теряя последний контроль.
Рассыпая рассудка ослепшего малые крохи,
превращая негромкие стоны в отчаянный вой,
он становится жалким рабом её черт без изъянов,
её запаха слаще граната и крепче французских вин.
Он ещё не был прежде влюблённым,
и не был пьяным.
И не видя ни неба, ни света карминной зари,
превратится лишь в хворост, секундную искру в кострище,
в общигающе-жарком
кострище её любви.
354 views20:10
Т
