Психология, Miss Psyhology

2022-07-17 12:02:21 Мы говорим здесь о механизме расщепления, который очень нужен тогда, когда нет возможности переживать амбивалентные чувства к одному и тому же объекту, будь то ты сам или другой.
И тогда одну полярность мы оставляем себе, а другой наделяем другого. И это приносит краткое утешение. Краткое, потому что уже в следующий момент наша агрессия, спроецированная в другого человека, превращает уже внешнюю реальность в опасную. И опять становится тревожно.

Если терапевт будет соединяться с клиентом в поддерживающем порыве против всего «плохого» мира, то как в такие идеальные отношения привнести свою злость, ревность, зависть?
Возможно в тот момент, когда терапевт соблазняется на такую «хорошую» роль, он в этот же момент объединяется с клиентом в бессознательном желании всю агрессию размещать не внутри отношений, а вовне? И тогда быстрое утешение проходит, а ощущение разрушительности своих агрессивных импульсов у клиента укрепляется, потому что и терапевт бессознательно избегает встречи с ними.

Представим, что терапевт не станет объединяться и окажется автоматически на стороне того, кто обижает, критикует. Станет «таким же» и будет атакован клиентом, который получит от своей атаки и ощущения правоты в том, что «мир действительно так агрессивен или холоден к нему», краткое утешение. Но если так будет продолжаться снова и снова, он так и не сможет начать интегрировать и обнаруживать внутри себя не только страдание, но и собственную агрессию.

Это краткое утешение похоже на такое: представьте, что человек огорчился от встречи с каким-то аспектом реальности, например обнаружившим, что он не всемогущ, или зависим, или не может контролировать другого полностью. И не только огорчится, а разозлится и разочаруется. И, конечно, он захочет такого утешения, которое избавит его от встречи с этой реальностью. И будет хотеть, чтобы или он, или терапевт хотя бы подтвердил, что всемогущество все-таки есть.

Но на каком-то другом уровне у клиента есть потребность, чтобы терапевт выдерживал его разочарование реальностью, злость на реальность, горевание о потере всемогущества и о том, что нет эксклюзивных отношений. Помогал собирать «хорошее» и «плохое» вместе. И в себе, и в другом. И это возможно при условии, если терапевт находится в контакте не только с клиентом, но и со своим наблюдающим Эго, как с чем-то «третьим».

Фельдман пишет так: «Если пациенты чувствуют, что утешение, которого они искали, было достигнуто путём вовлечения аналитика в разыгрывание их желаний, подозреваю, это всегда сопровождается фантазией, что аналитик оказался отделенным от тех объектов или функций, которые наделяют его равновесием и видением. Это подтверждает веру пациента во всемогущество аналитика, с сопутствующей тревогой и виной. Однако ещё важнее, что это подтверждает присутствие слабой и неподдерживаемой фигуры, от которой пациент фактически не может получить утешения. Это может укрепить потребность продолжать использовать проективные механизмы, защищаясь от столкновения со слабой и разделённой родительской парой или ее репрезентацией в психике аналитика».
Евгения Андреева Открыть/Комментировать

2022-07-17 12:02:20 Очень понравилась статья Майкла Фельдмана об утешении, проективной идентификации, позитивном/негативном переносе. В открытом доступе она есть на английском языке на Пабмеде.

Попробую своими словами некоторые идеи описать и ассимилировать.

Механизм расщепления стремится привести внешнюю реальность в такую же форму, которая существует внутри.
Мы можем заметить это, слушая истории об отношениях клиента с окружающими его людьми, которые выглядят довольно поляризовано.

Например, в них присутствует страдание клиента, вызванное несправедливым или холодным отношением близкого ему человека. Это может быть история повторяющего страдания, когда кто-то один из близких, по мнению клиента, обижает или отстраняется от него. А возможно, такие ситуации могут повторяться похожим образом с разными людьми.

Гипотетический пример такой фразы клиента:

- Мне было так плохо вчера вечером, а мой муж, как обычно, игнорировал это и просидел весь вечер за компьютером. В какой-то момент он спросил у меня, все ли в порядке, но я к этому времени была уже обижена и не стала с ним говорить, все равно я знаю, что это не приведёт ни к чему хорошему…

Часто мы соприкасаемся с этим страданием клиента через его жалобы, за чем следует иногда явное, иногда не озвучиваемое ожидание, а иногда и некоторое давление на терапевта, чтобы он пожалел, подтвердил несправедливость обращения или ещё каким-то образом утешил клиента, объединившись с ним против кого-то третьего. Так конфликт из жизни клиента «оживает» здесь и сейчас в терапевтических отношениях.

Если терапевт поддаётся этому соблазну, например из искреннего сопереживания его страданию, и объединяется с клиентом, то он становится идеализированным обьектом, что безусловно усиливает на время позитивный перенос клиента. И приносит краткое утешение.

- Представляю, как вам неприятно было столкнуться с игнорированием в очередной раз!

Если же по какой-то причине терапевт не соглашается на такое объединение, то автоматически в восприятии клиента он оказывается объединён с «обидчиком», становится таким же «неприятным» как он.

- Возможно, муж сразу не заметил, что вы себя плохо чувствуете?

Тогда мы можем услышать:

- То есть вы оправдываете его? Теперь и вы не слышите, о чем я говорю!

Несмотря на то, что этот вариант актуализирует более неприятные чувства у обоих участников, он также вписывается в имеющееся у клиента восприятие отношений. А потому даёт ощущение контроля и приносит также краткое утешение.

Есть ещё третий вариант развития событий, когда терапевт, не отвергая ожиданий и проекций клиента (и это важное уточнение), не спешит встраиваться ни в одну из предложенных ему ролей. Остаётся в наблюдательной позиции и размышляет о том взаимодействии, которое актуализировалось на сессии. Несмотря на терапевтическую ценность такого присутствия, в какие-то моменты мы можем видеть, что оно плохо выносимо для клиента.

Почему?
Например, потому что в этот момент терапевт обнаруживает свою отдельность, так как он соединён со своими мыслями, чувствами, а для клиента значит - что он остался один. Он уже не может контролировать терапевта, и этим успокаивать свою тревогу, потому что у терапевта есть что-то «третье».
Или же клиент может ощущать себя понятым, замеченным, только когда его проекция принимается другим. А без этого он не знает, как ощущать связь.

В описанной ситуации, у терапевта разумеется тоже есть свои предпочитаемые роли и предрасположенность к определенному отклику.
Этот отклик складывается из собственной психопатологии терапевта, той школы и профессиональной группы, к которой он себя относит, значение имеет и предыдущая работа с этим клиентом.
Для терапевта также какая-то роль может быть более успокаивающей, а другая более тревожащей.
Например, страх конфронтации, существующий у терапевта, может сподвигать его создавать идеальную диаду с клиентом. А у кого-то другого такое слияние вызывает больше тревоги и побуждает быстро отстраиваться и занимать другой полюс. Открыть/Комментировать

2022-07-01 10:49:07 На пассивную агрессию нельзя показать пальцем. В этом соль. Опоздания, забывания, полуулыбки, забота поддых.

При попытке назвать это агрессией вас обвинят в насилии и неблагодарности.
Пассивно агрессивный не нарушает социальных норм. Это вы кричите и материтесь. Это вы "чертов психопат".
Это вы ведёте себя неприлично, нетерпимо, несдержанно.

Попытка что-то доказать и объяснить - ловушка. Никто с той стороны не хочет вас понимать. Это в лучшем случае невыгодно, а скорее всего невозможно.

Кажется есть только один маленький и сложный выход, - желание быть хорошим, правым и понятым - это желание принадлежит вам.
Фёдор Коноров Открыть/Комментировать

2022-06-27 16:44:02 О как! В тему моих размышлений.

Потребность хвалиться
Желание похвалиться - это запрос на получение любви в форме восхищения. Но с риском получить и зависть.
Хорошо, если эта зависть «рекламного» уровня - «я тоже так хочу!».
Плохо, когда такой уровень достижений для другого невозможен. Тогда эта зависть смешивается с ненавистью, как невозможностью любви, и отравляет жизнь того, кто больше завидует, чем восхищается. Или по законам проективной идентификации, если связь между вызывающим зависть и завидующим сильная (например родственные отношения), вызывает у того, кому завидуют саморазрушающее, аутоагрессивное поведение.
То есть важно:
-Уметь восхищаться достижениями близких людей (друзей, родственников, коллег)
-уметь обнаруживать токсическую (ядовитую) зависть. По-сути, это означает что у вас много неизрасходованной энергии, которая уходит на аннигиляционную агрессию, направленную на другого или на себя.
-понимать, что если вы хотите любви в такой форме, когда вами восхищаются - это нормально. Но, как и с другими проявлениями любви, её не всегда и не от всех можно получить.
Данила Хломов Открыть/Комментировать

2022-06-24 13:00:47 Защита от реальности.
Маниакальная защита - эффективный способ защиты от реальности. Активная деятельность уменьшает впечатленность от окружающего мира и не даёт углубляться в переживания. Пока у человека хватает энергии на маниакальную защиту - он достаточно защищён от тяжёлых травмирующих переживаний. Потом силы заканчиваются и реальность наваливается и продавливает эмоциональные защиты до уровня экзистенциальной депрессии.
Вот такой механизм наблюдаю.
Пока ящерица бежит по воде, она не тонет. Но для этого надо быстро перебирать лапками.
Данила Хломов Открыть/Комментировать

2022-06-17 11:29:00 Не ждите чуда, чудите сами

Самая большая ошибка человека с пограничным расстройством - думать, что он из несчастного превратится в счастливого, когда у него появятся отношения. Скорее всего глубинно, мы надеемся, на то, что другой заберет часть наших проблем на себя и мы сможем расслабиться и вернуться в состояние ребенка. Не нужно зарабатывать, не нужно реализоваться.

И часто такой взрослый находится, и говорит: «Ладно, не работай». И такой счастливый второй человек «расслабляет булки» и … постепенно начинает страдать еще больше. через 10-20 лет финансовой зависимости , человек обнаруживает, что он как-то выброшен из жизни.

За 20 лет его друзья много достигли, много чего прожили, стали глубже через решение сложных задач. У них есть признание и результаты труда.
А человек так и остался беспомощным ребенком. Уязвимым и слабым. У такой женщины сильный страх выйти из даже самых деспотичных отношений, потому что сама она боится.

И это похоже на чувство подростка, оказавшегося среди успешных взрослых. Там где нет сверстников. Взрослые не особо тобой интересуются, у них полно равных партнеров. Они видят, что ты можешь только брать. Ты слабый, у тебя мало опыта. Только те, кто любят играть в спасателя включаются, но с ними очень некомфортно. «Давай я тебя спасу слабенькое ты существо».

«Лена, девочке этой 25 и у нее крутой проект доходный. А я старая толстая, никому ненужная 40 летняя тетка». Вот примерно так звучит ощущение себя. Хотя 40 - это ведь не старость как минимум. Но только когда мы что-то делаем и справляемся с трудностями, мы наращиваем внутреннюю мудрость. Она не приходит из книжек. Мозг тренируется только на решении реальных задач.

Ребенок, которому все дают готовое и не провоцируют его к самостоятельности, превращается в беспомощный, неуверенный в себе овощ. Здоровая взрослость - это интерес и способность решать жизненные задачи.

И эта бесконечная тема «мужчина должен обеспечивать семью» рождается из пограничной инфантильности и нарциссической травмы. Идите в терапию, выбирайтесь из зависимостей. Даже небольшой успех и самостоятельность принесут вам больше счастья, чем миллионы другого человека и полная беспомощность.

Текст Елены Будаевой Открыть/Комментировать

2022-06-16 01:24:48 Парадокс. Состояние выбора - это угнетённость, несвобода. Освобождение - когда выбор сделан и открывается путь творчества.
Вика Пекарская Открыть/Комментировать

2022-06-16 01:12:59 Убеждение в том, что тебя не любят, очень родственно неспособности к любви. В действительности оно является сознательным отражением этой неспособности...
Человек склонен не замечать как мало он даёт другому, но с лёгкостью обнаруживает этот изъян в партнёре, чувствуя, что "ты никогда на самом деле меня не любил".

Карен Хорни Открыть/Комментировать

2022-06-13 00:15:04 Я понимаю, родителям очень сложно сказать: «Ешь что хочешь и сколько хочешь», но я бы рекомендовала полностью отказаться от запретов.

У меня двое маленьких детей. Когда старшей дочери было 2,5–3 года, она впервые попробовала детское печенье — и начала есть только его. Она отказалась от приготовленных дома овощей и мяса, баночных прикормов. Я всё знаю, я работаю с людьми, я читала много книг, я знаю результаты исследований, как запрет сладкого влияет на детей. Но я помню своё состояние — каких усилий мне стоило сдержаться и сказать: «Ешь». Это печенье было у неё в свободном доступе, дней пять она питалась почти им одним. Сейчас ей четыре года, и печенье для неё — это просто вид еды, который даже не относится к любимым. Оно перестало быть священной коровой. Это работает и со всеми другими продуктами.

«Жирдяй»: что делать, если ребёнка травят в школе

В раннем подростковом возрасте кто-то становится худощавым и вытягивается, а кто-то сначала округляется и только потом вырастает. Если ребёнка называют «жирдяем» или как-то ещё травят в школе, задача родителя — стать опорой и ограждать его от этого. Если продолжать нормально кормить ребёнка, то к старшему подростковому возрасту всё это выровняется.

Наш вес задан генетически. Ребёнок может быть не похож на вас, он может быть чуть более плотным и коренастым — просто он таким родился. Попытки приблизить его к стандартам или сделать похожим на себя только усугубят ситуацию.

Как понять, что ребёнку плохо в школе и надо перевести его в другую
Если есть подозрения на расстройство пищевого поведения, идите к специалисту. Здесь может быть две истории: приступообразное переедание, когда ребёнок каждый вечер приходит из школы и очень много ест. Или компульсивное переедание, когда он каждый час что-то хомячит.

Поэтому нужно с детства рассказывать ребёнку, что такое питание, для чего оно нужно, что существуют расстройства пищевого поведения. Те же соцсети здесь могут стать поддержкой: там есть странички подростков, которые вылечились и пишут о своём опыте. Есть группы не только из разряда «Похудей», но и «Как бороться с расстройствами пищевого поведения».

На YouTube есть ролики западных звёзд, они всё больше говорят об этом открыто. У нас, к сожалению, такого нет. Весь наш шоу-бизнес — это диеты, детокс и прочая история. Показывать это, обсуждать — так мы можем помочь нашим детям. Если мы видим, что в классе происходит настоящая травля, это надо решать со школой, учителем, вплоть до перевода ребёнка в другое учебное заведение. Открыть/Комментировать

2022-06-13 00:15:04 Но способы «ложечку за маму, ложечку за папу» и «не встанешь из-за стола, пока не съешь» не работают. Во-первых, это банальное пищевое насилие, и его последствия такие же, как у любого другого насилия: проблемы с самим собой, с окружающими и со здоровьем. Во-вторых, чем больше ты уговариваешь, тем больше сопротивление.

Как всё-таки сделать так, чтобы питание было разнообразным? Я бы предложила руководствоваться двумя принципами.

1. Принцип разделённой ответственности. Автор этого принципа — американский психолог и диетолог Эллин Сэттер. В чём он состоит: родитель отвечает за три главные вещи: что ест ребёнок, где и когда. Его задача — чтобы в определённое время в определённом месте оказалась определённая еда. Делать это нужно каждые 2,5–3 часа, то есть около шести приёмов пищи в день: три основных и три перекуса.

Задача ребёнка — решить, сколько он съест, что он будет есть из набора, который ему предложили, и как: ложкой, вилкой или как-то ещё. С одной стороны, родителям страшно передавать часть ответственности, с другой — это, наоборот, позволяет снизить родительскую тревогу, потому что свою часть они выполняют.

2. Какую еду предлагать ребёнку? Детская пищевая пирамида — это набор продуктов, который нужен ребёнку для нормального интеллектуального и физического развития.

В основе этой пирамиды лежат углеводы — так же, как у взрослых. Детям рекомендуют предлагать два вида: хлеб или макароны, крупы. Сегодня многие родители пытаются избавиться от хлеба в рационе. Я думаю, это связано с историями из детства, когда нужно откусить кусочек хлеба и съесть три ложки супа. Но надо осознавать, что это история про нас и наши отношения с пищей, а не про наших детей.

Нет ничего страшного ни в хлебе, ни в других продуктах. Наша задача — научить ребёнка жить в мире, где все они доступны

Если мы будем искусственно его сдерживать, всё равно наступит момент, когда он пойдёт в школу и в буфете купит всё, что мы запрещали ему долгое время. Я работаю с дошкольниками и могу сказать, что дети проявляют чудеса изобретательности, чтобы получить запрещённую пищу. И эта проблема не решится тем, что вы не будете давать ребёнку карманные деньги, а отправите в школу с едой в контейнере. Дети делают первый бизнес, меняют её на деньги, или их просто угощают «запрещёнкой».

В рацион должны входить фрукты или овощи в любом виде. Это может быть свежевыжатый сок, тушеные овощи, свежие. Хорошо, если ваш ребёнок ест и то и другое. Но, как показывает практика, овощи дошкольники начинают есть позднее. Продолжайте готовить разные салаты, предлагать попробовать, ходить в кафе и так далее. Помимо этого, важно давать ребёнку кальцесодержащие, молочные продукты, белок (мясо, рыбу, бобовые), жиры (масла и соусы) и даже десерты.

Как «правильное питание» родителей вредит детям

Многие современные городские родители озабочены здоровым питанием. Кто-то избавляется от мяса, потому что считает его токсичным, кто-то — от молока. На самом деле мы живём в мире, где дышим вредным воздухом и едим продукты, выращенные не в экологически чистых районах. Мы не знаем не только где выращивалось мясо, но и где росли огурцы и помидоры. Не существует вредных продуктов, все они полезны и имеют какую-то функцию.

Здоровое питание — тоже один из видов диеты, просто под вывеской «правильное». Когда родители так ограничивают свой рацион, интерес к запретному у ребёнка сильно возрастает. Эти проблемы начинают вылезать в подростковом возрасте, когда мы уже не можем контролировать детей.

Единственный способ сделать так, чтобы ребёнок не переедал сладкого, — это три-четыре раза в день выставлять его на стол

Если ко мне приходит родитель и говорит что-то вроде «Мой ребёнок съел половину торта на дне рождения у друга» или «Я убиралась в комнате и нашла под кроватью кучу обёрток от конфет», я задаю вопрос: а как у вас вообще дела со сладким? Оказывается, сладкое лежит где-то под замком и выдаётся строго дозированно.

Желание съесть побольше возникает как следствие запретов и разговоров о том, что это вредно. Открыть/Комментировать