Наверное, нужно написать как я провел воскресенье, и, возможно | Canal du Midi

Наверное, нужно написать как я провел воскресенье, и, возможно, мой рассказ немного отвлечет вас в это кошмарнейшее из времен. В субботу я прочитал в Рязани Тотальный диктант, а в воскресенье планировал исполнить свою давнюю мечту — посетить Старую Рязань. Но сперва я решил заехать в Кирицы, где Шехтель построил потрясающий псевдоготический замок. Внутрь не пускают, там туберкулезный санаторий, на знаменитый Чертов мост посмотреть нельзя, но сам вид на усадьбу стоит мессы и поездки. А дальше у меня пропал интернет и, в поисках его, я пошел в соседнюю деревню Сушки поглядеть на церковь Вознесения Словущего 1680 года постройки красивую. Где-то в Сушках, после гневного звонка в билайн, интернет все-таки нашелся и я заказал сразу два такси в Старую Рязань: такси Максим пообещало приехать через 70 минут, а Яндекс-такси через 27 минут, но вскоре самоотменилось. Это был знак, который я не понял.
Плюнув, решил идти пешком, что я 16 километров не пройду? Особенно когда в ушах Storytel и «Портрет психопата» главной профайлерши России Анны Кулик (она была в передаче Собчак про маньяка Мохова и в рекламном тексте запрещенной Мезузы про профайлеров; книга, увы, плохая, но об этом отдельно). Под беседу о Чикатилле я прошел лес и реку Дунца, ближе села Засечки я слушал о патриоте Витебска Михасевича, дальше меня подвезла до села Никитино пожилая пара из Никитино сагитировав меня аргументом «лучше плохо ехать, чем хорошо идти». По правилам хорошего тона поговорили о погоде: «Хорошая же?» «Очень хорошая». Я вышел из машины и тут же пошел неприятный косой дождь, а в это время Кулик рассказывала про преступления кемеровского монстра и ангарского маньяка. Да, книга — это просто биографии маньяков, ничего о работе профайлера там нет, по-моему Кулик ее даже не писала, а текст сгенерировала коллективная нейросеть гост-врайтеров «Бомборы».
Около поворота на Чевкино дождь стал особенно неприятным и я попытался вызвать такси из Спасска. Оно сперва отозвалось, а потом самотменилось, но перед этим таксист успел поведать правду — переправа через Оку не работает. А Спасск, наиболее крупный из местных населенных пунктов, на другой стороне реки. Огорченный и мокрый, я поднажал и трусцой ворвался в Старую Рязань. От нее, благодаря татаро-монгольской спецоперации, сохранились только высокие валы, глубокие рвы, тетрапилон Борисоглебского собора и вид на понтонный мост, по которому никто не ездил и ничто не ходило. Я спустился к мертвой переправе. Машинам и правда ничего не светило, но пройти гипотетически было можно, вот только туман начинался почти у берега и идти в молочное облако было стремно. Я полез на горку в деревню Фатьяновка. Вечерело. Заряд телефона умирал, как и надежда успеть на поезд из Рязани в Москву.
На последние проценты батарейки я позвонил в Шилово, ближайший населённый пункт с собственным таксопарком. Там меня были готовы везти в Рязань за ужасные деньги, причем половину ужаса нужно было перевести немедленно непонятно кому. Тогда Заратуштра стал ходить по деревне и приставать к немногочисленным жителям Фатьяновки — вдруг они готовы отвезти Заратуштру в Рязань за разумное вознаграждение. Но смеялись жители Фатьяновки над Заратуштрой, не хотели они ни разума, ни награды, и говорили: переполнены все машины, Заратуштра. И только усатый мужик, подозрительно трезвый, сказал: «Тебе в Спасск нужно идти». Сам он по понтону никогда не ходил, но знает точно — были люди, кто ходил с одной стороны на другую и может, даже, возвращались. Потом меня окликнула столетняя старуха с деревянной лопатой, такой хорошо Ивашку с Аленкой в печь сажать: «А какой сягодня день?» «Воскресенье, бабушка!» «Ах, воскрясенье!» Я счел это знаком, только не понял добрым ли.

Окончание следует