Читаю у Юлии Рублевой на фб про трудный период жизни, который | Ментальный пирог
Читаю у Юлии Рублевой на фб про трудный период жизни, который сейчас воспринимается, как очень уютный и поддерживающий.
Был и у меня такой.
2016й, Беларусь.
Время, когда я переехала жить в свой рабочий кабинет. Ночью раскладывала диван и смотрела на дырявую луну. А чтобы избавиться от прожорливой тревоги и уснуть, воображала в рабочем кресле, стоящем рядом Иру-терапевта, которая слушает мою тревогу и с сочувствием говорит что-то: «Да, я вижу, как тебе непросто! Мне так жаль, что сейчас с тобой это происходит!».
И рыдала-рыдала.
А утром меня будил самый красивый рассвет в моей жизни и петухи. Я жила в центре города, а они пели под окном, представляете?
Спала я очень мало. В 4 утра постель становилась невероятно колючей, что не давало мне в ней оставаться. Я шла на кухню, заваривала кофе и пила его на балконе, забросив ноги на рядом стоящий стул. У меня были невероятно красивые ноги. Худые, потому что на нервах я потеряла много килограммов, и загорелые, потому что было лето и я много ходила в юбках.
В этой жизни меня держали перламутровые рассветы и тренировки 2 раза в неделю. Я приносила своё тело человеку, который ждал меня в 9.00 во вторник и четверг. Не важно, что за деньги. Очень хотелось, чтобы просто кто-то ждал несмотря на то, что сил на тренировки у меня часто не было. От того, что я плохо понимала, что нужно моему телу и когда для него уже хватит, я получала травмы, рвала связки и долго восстанавливалась, но все равно ходила.
Днём кабинет превращался в рабочее пространство. Задвигался диван, все личное уходило в подполье, забирая с собой следы моей жизни. В кабинет приходили люди. Я принимала клиентов и продолжала сдавать его в субаренду коллегам, чтобы вытянуть по деньгам. Часто пока «дома» кто-то работал, уходила в уютную кофейню напротив под названием «Кофе и тосты» и сидела там часами.
Вообще, это очень тяжёлое время, где случалось много чудес. Одним из таких чудес была случайная и судьбоносная встреча на улице Советской. Зима, холодно и я бегу в кафе, чтобы встретиться с подругой. Подходит ко мне человек в красной куртке и на ломаном русском спрашивает, как дойти до гостиницы Сож. А это по пути и я предлагаю провести и заодно подмечаю, что у нас похожие красные куртки. Так слово за слово, мы обменялись телефонами и вечером пили кофе в «Провансе» на берегу реки Сож. Я что-то щебетала, а напротив сидел отец, которого у меня никогда не было: внимательно слушал и задавал вопросы. А я могла с открытым детским любопытством расспрашивать про его путешествия и рестораны.
Я тогда не знала, что меня ждёт крутой поворот. И если бы мне в этот вечер рассказали о том, что будет дальше, я бы покрутила пальцем у виска.
Та встреча на берегу реки должна была быть единственной. Но что-то там задержали и выпала возможность пообедать вместе. Утром этого дня снова отменилась терапевтическая группа, которая собиралась с большим трудом. И меня затопила тревога. На обед пришла уже не та улыбчивая девочка в красной куртке, а одно сплошное отчаяние.
— Что случилось, – спросил человек.
— Давай о чем-нибудь другом. А то, если я начну рассказывать, я буду плакать.
— Но ты же понимаешь, что если ты сейчас не расскажешь, нам не о чем с тобой будет говорить?
Вокруг иллюстрации из Маленького принца Экзюпери. Я вываливаю на стол перед блинчиками тонну своей боли и растерянности. Мне тогда очень хотелось, чтобы меня спасли. Дали денег, забрали к себе – что угодно. А меня выслушали и сказали:
– Давай подумаем вместе, какие варианты есть.
И мы рисовали схемки на бумажных салфетках и взвешивали все за и против. Не было ни одного варианта, чтобы остаться в этом городе. И была развилка из дорог: Люксембург, Минск, Питер и Москва. Что я выбрала, вы уже знаете) И это было очень неожиданно, потому что Москву я никогда не любила. Сюда собирались все вокруг, но только не я. И вот я вечером звоню маме и сообщаю, что я еду в Москву.
А были ли у вас тяжёлые времена, которые вспоминаются сейчас с теплом?
