Женщины Украины. Надя, Киев/Львов/Польша/Германия: «Я Надя, м | дочь разбойника

Женщины Украины. Надя, Киев/Львов/Польша/Германия:

«Я Надя, мне 27. У меня есть дочка, 2,5 года. Родилась я в Одессе, в Киеве 6 лет живу, учусь, работаю. [О войне] узнала я от звонка бывшего мужа. Я услышала сначала вибрацию браслета на руке, была очень удивлена, что он звонит. Сначала я закрыла глаза, потом подумала: надо взять. Он сказал: «Надя, война началась, бомбят». Помню, что я сказала пару матерных слов.

Я помню, как внутри все сжалось. Я не понимала, что делать, куда бежать, что брать. Рюкзак у меня был наготове, рядом спит ребенок, я одна в квартире. Я резко встала, пошла курить, услышала вдалеке какие-то взрывы, видимо, с Гостомеля. Я упаковала всю еду, которая была, в рюкзак, упаковала ноутбук, позвонила важному для меня человеку.

Потом очень странно развивались события. Я писала, мне писали. К 06:30 все были подняты на уши. Три часа я перемещалась от стула к окну, писала пост про психологическую помощь, подключалась к психологической группе, параллельно собирала вещи, курила. Одну ночь мы провели в укрытии, потому что доносились сильные взрывы с Гостомеля, утром вернулись домой, а к вечеру нас вывезли в село. В селе мы побыли неделю, потом поехали во Львов, там были два дня, потом поехали в Польшу, а из Польши — в Германию. Ехали на ужасном эвакуационном поезде, даже не поезде, а электричке. 14 часов мы сидели в тамбуре, дочь сидела на моем походном рюкзаке. Стационарный туалет сломался, и новый устроили рядом с нами — в месте, где соединяются вагоны.

Как я приняла решение уехать из Украины: когда началась война, первым делом я хотела обезопасить ребенка. Мы успели в тот день сходить в магазин, и я поймала себя на мысли: что делать, если она поранится? Я в рюкзак закинула очень много медикаментов, военную аптечку, марлю, перевязку, даже шприц, если вдруг надо будет выпустить воздух из легких (у меня медицинское образование). Я поняала, что моя психика не выдержит, если я увижу смерть своего ребенка или травматизацию физическую. Поэтому уезжала исходя из того, что ее надо спасти. В убежище я думала только о том, насколько хватит воды, еды, как ее переодевать, как не замерзнуть ей, поэтому мы не сразу уехали из города в село. А когда начала заканчиваться еда, я стала думать стратегически: а что делать, если она заболеет, понадобится медикаментозная помощь? Еще родственники обращали внимание, что вдруг потом не будет выезда, еще больше будут разворачиваться военные действия. Отчасти, конечно, тревожность и паника сыграли свое, плюс какая-то импульсивность. Но, думая стратегически наперед, как поддерживать свою семью и себя… У меня такая профессия, психолог, что я могу зарабатывать деньги, а у многих сейчас проблемы с работой. До сих пор думаю, правильное ли это было решение. С одной стороны безопасность, с другой хочется быть со своими, помогать, проживая этот ужас и опыт».

#женщиныукраины